Подземка Станция метро "Динамо": легенды и правда

Примечательную историю станции метро "Динамо" рассказывает Екатерина Косинец.

- Стадион "Динамо" – один из крупнейших в Европе. Его открыли в 1928 году. В дни Всесоюзной Спартакиады.

Появление этого гиганта изменило не только спортивную, но и транспортную жизнь столицы. 25 тысяч зрителей, которые вмещала арена, должны были как-то добираться до "Советского Колизея", как называли тогда новый стадион. На Ленинградском проспекте стали появляться первые пробки. Москвичам приходилось идти пешком от Площади Революции или ехать на метро до Сокольников. И там, на конечной остановке, штурмовать трамвай или автобус № 6.

Троллейбусы, автобусы и трамваи подъезжали к Петровскому парку, переполненные болельщиками. Двери не закрывались: те, кто не смог протиснуться в салон, висели на подножках. Это продолжалось 10 лет с момента открытия стадиона.

И вот 11 сентября 1938 года открывается участок второй очереди строительства Московского метрополитена. Теперь от выхода из метро до входа на трибуны всего несколько сотен метров.

Вагоны вихрем мчатся там,

Не зная грохота и прямо,

Без них едва ли москвичам

Успеть со службы на Динамо.

(М. МИРОНОВА. ПЕСЕНКА О МЕТРО)

Открыли бы и раньше. Линию под Ленинградским проспектом проектировали ещё в 32-м. Но район оказался очень непростым в плане геологии. Чтобы совершить проходку, приходилось замораживать грунт – рассказывает координатор общественного движения "Архнадзор", историк транспорта Юрий ЕГОРОВ:

"Здесь есть водонасыщенные грунты, есть так называемые "плывуны". "Плывун" – это такой кисель из песка с водой, который достаточно подвижен. Естественно, если где-то образуется пустота (например, тоннель метро), естественно, он пытается туда прорваться. И существует метод проходки, когда этот кисель замораживается. То есть бурятся скважины, в них прокачивается хладагент. Соответственно, лёд мы пробиваем гораздо проще, чем этот вот кисель. Ставим обделку тоннеля – это в те годы был чугун, то есть абсолютно непроницаемый для воды материал, зачеканиваем швы, и всё. И у нас абсолютно герметичная конструкция. А плывун снаружи может делать чего хочет, всё равно он на станцию уже не попадёт".

Этот же плывун совсем недавно снова подпортил жизнь столичному метрострою. Когда рядом с "Динамо" открылась станция "Петровский парк", переход между ними ещё некоторое время был только через улицу. Это связано как раз с тем самым плывуном, который встретился на пути эскалаторного наклона. Для того чтобы его пройти, потребовалось дополнительное время. И поэтому переход был открыт не одновременно со станцией "Петровский парк", а гораздо позже.

Станция "Динамо" могла бы называться "Бега" или "Стадион Динамо" – это её первые проектные названия. Проекты вообще были довольно смелые. Над ними работали архитекторы Яков Лихтенберг и Юрий Ревковский. Оба в метро не новички – продолжает Юрий ЕГОРОВ:

"Лихтенберг, например, помогал Душкину по станции Кропоткинская, спроектировал там наземный вестибюль. Ну а Ревковский стал автором станции Охотный ряд. Они же спроектировали первый вариант наземного вестибюля. Но он был отклонён, так как его посчитали слишком авангардным. И, действительно, это был огромный стеклянный цилиндр, который стоял на гранитном основании, в котором располагался вход и выход. Естественно, ни о каком архитектурном авангарде в те годы нельзя было не то что говорить, но даже и думать. Поэтому авторов обвинили в излишней приверженности этому стилю. И вестибюли (оба) сделал Дмитрий Чечулин – другой, не менее знаменитый уже архитектор. И он сделал это в освоении стиля классического наследия. Действительно, это два прямоугольных павильона, окружённых колоннадами. Кстати, до этого незадолго Чечулин путешествовал по Греции и по Италии. Как раз он насмотрелся там этой античной архитектуры. И примерно в таком же ключе решил вестибюли".

Но и Чечулинский проект был реализован не полностью. Архитектор планировал соединить выход из метро и входа на стадион колоннадой, чтобы сделать путь болельщика до трибуны, как бы сегодня сказали, "бесшовным".

Но греческие колонны плохо сочетались с конструктивистским обликом стадиона. Впрочем, коринфский ордер на колоннах наземного вестибюля, о котором упоминается в каждом путеводителе, тоже слегка адаптирован под советскую действительность. На чётных серп и молот, на нечётных – пятиконечная звезда, в которую вписан бегун.

Кстати, такой же знак есть и внутри вестибюля, на решётках в перилах балконов. Он очень напоминает значок ГТО – "Готов к труду и обороне", хоть и не в точности его повторяет.

Подземный вестибюль станции украшен круглыми гипсовыми медальонами. Елена Янсон-Манизер (жена скульптора Матвея Манизера, чьи работы мы встречаем на станции "Площадь Революции") изобразила молодых спортсменов 21 вида состязаний.

Есть версии, что у гипсовых атлетов были реальные прототипы. Но их карьера к моменту открытия станции ещё только начиналась – рассказывает наш спортивный обозреватель Николай САПРИН:

"Когда узнаёшь имена тех, кто известен, вот сейчас уже много десятилетий спустя, фактически век спустя, не очень понятны критерии, по которым они отбирались. Почему они? Ну вот, допустим, "конькобежка" – это Мария Исакова. Легендарная советская спортсменка, которая неоднократно выигрывала чемпионаты Советского Союза и вошла в историю мирового конькобежного спорта. Вошла как спортсменка, которая стала трёхкратной чемпионкой мира в абсолютном многоборье первая в истории. Но в том-то и дело, что это было в 40-е годы. Во второй половине 40-х годов уже после войны. А станция метро Динамо строилась до Великой Отечественной войны в 1937 году. И на тот момент Исаковой было только 19 лет. Она уже подавала большие надежды. Что самое главное, она уже была членом спортобщества Динамо. Но она была ещё очень юна и едва ли могла служить примером для всех остальных".

Среди представленных видов спорта встречается целых два футболиста. Вот тот, что развёрнут вправо – он только что ударил по мячу левой ногой и его взгляд сосредоточен на улетающем мяче, который на медальон не попал. Разные источники сообщают, что это легенда советского футбола.

САПРИН: "Григорий Федотов. Великий футболист. Звезда ЦДКА конца 30-х и всех 40-х годов, когда образовалась легендарная Команда Лейтенантов. Один из лучших нападающих в истории советского футбола. Его именем назван клуб снайперов, кто забил 100 и более мячей. Но в конце 30-х годов Федотов лишь подавал большие надежды, был очень молод. И тоже непонятно, почему здесь именно на него падает такой выбор.

Там ведь есть ещё одна фигурка – Сергея Ильина. И вот здесь всё было понятно. Потому что он динамовец. Динамовец прославленный. И на тот момент – в середине 30-х годов был одним из лучших футболистов Советского Союза. И тоже он очень долго играл. И заслужил признание не только в 30-е годы, но и у поколения 40-х годов. Потому что он был капитаном динамовской команды, которая ездила в 45-м году на победное турне по Великобритании. Знаменитое, легендарное турне, потому что мы там встречались с Арсеналом, с Челси, с Глазго Рейнджерз, обыгрывали их. Это, конечно, тоже вошло в историю всего нашего футбола. Но и здесь это было гораздо позже 37-38 годов, когда станция Динамо была запущена в производство".

Есть ещё один, а точнее, одна "подозреваемая". Для медальона, на котором изображена атлетка, метающая диск, прототипом могла стать Александра Чудина. Она выступала в многоборье, играла в волейбол и хоккей с мячом. Трёхкратная чемпионка мира, четырёхкратная чемпионка Европы и семикратная чемпионка СССР. Но в 37 она только начинала свою спортивную карьеру. То, что на барельефе именно она – не более, чем предположение. Но если стоя на станции перед медальоном с легкоатлеткой открыть фотографию Чудиной, можно только удивиться портретному сходству, пусть даже и случайному.

Достоверной информации о том, кого именно изображала Елена Янсон-Манизер в своих работах, нет. Не исключено, что энтузиасты приписывают собирательным образам черты звёзд советского спорта. Но скульптор вполне могла пригласить позировать молодых начинающих спортсменов – такая практика действительно была. В таком случае из более чем двадцати человек, Янсон-Манизер угадала как минимум три или даже четыре будущие легенды.

Кроме реальных прототипов спортсменов, на гипсовых медальонах можно попробовать найти ещё один артефакт. Подсказки и ключи раскрывает координатор общественного движения Архнадзор, историк транспорта Юрий ЕГОРОВ:

"В сети встречается также информация, что на одном из медальонов оставила свой автограф Елена Янсон-Манизер – их автор. Это изображение горнолыжника. Но трудно сказать, есть ли оно там на самом деле. На доступных для осмотра медальонах действительно присутствует некий росчерк, который можно интерпретировать как подпись. Но вот сказать, что это действительно фамилия автора, ну, как-то достаточно сложно. Может быть, когда откроется Южный вестибюль, мы сходим туда ещё раз. Может быть, вот на том лыжнике, который сейчас недоступен для осмотра, может быть, на нём Елена Янсон-Манизер действительно расписалась. Проверим".

Станция Динамо в большом почёте не только у спортивных фанатов, но и у физиков. Дело в том, что именно здесь в 1940 году провели исторический эксперимент.

Молодые учёные Георгий Флёров и Константин Петржак в своей лаборатории обнаружили, что ядра урана могут самопроизвольно делиться – рассказывает научный руководитель Лаборатории ядерных реакций им. Г.Н.Флерова, академик РАН Юрий ОГАНЕСЯН:

"Они решили доложить об этом перед своим учёным советом. И там не было аплодисментов. Выступали люди, которые говорили: ну да, хорошо. Это молодые люди. Им кажется, что они сделали великое открытие. Они, может быть, даже не знают, что есть космические лучи, которые падают на Землю, взаимодействуют со всем, что есть на Земле, в том числе и с ураном, который находится в их камере. И это вовсе не спонтанное деление, а деление под действием космических лучей. Ну, это понятно, молодые люди думают, что это открытие. Но куда смотрит Курчатов?!"

Молодые люди спорить не стали. А принялись искать место, куда бы не добрались космические лучи. Была даже идея поместить камеры с ядрами урана на подводную лодку и погрузиться под воду. Но выход из ситуации нашёлся ближе, чем казалось. В столице только открылась Горьковская линия метро с самой глубокой станцией – Динамо построили на глубине 40 метров. А этого – решили физики, вполне достаточно, чтобы спрятаться от космического излучения.

Под руководством Курчатова написали письмо Кагановичу, с просьбой выделить помещение в московской подземке.

Юрий ОГАНЕСЯН:

"На станции метро “Динамо” им действительно была выделена комната. Они целый день бегали по Москве. И только ночью, когда уже не ходят поезда, с часа ночи до пяти утра – вот в эти четыре часа они производили свои измерения. И действительно, оказалось, что и на этой глубине импульсы следуют точно такие, которые соответствуют делению. Таким образом было открыто спонтанное деление".

В июле 1940 года Игорь Курчатов отправляет описание результатов эксперимента в крупнейший американский журнал Physical Review.

Мемориальной таблички на станции всё ещё нет. Но научное сообщество уже больше 20 лет выступает с предложениями её установить.

А пока место исторического эксперимента можно найти с помощью подсказки историка транспорта Юрия ЕГОРОВА:

"Сохранились даже воспоминания Константина Петржака, который вспоминал, что у них была комнатка размером примерно 6*8 метров. Довольно, кстати говоря, большая для метро. И наверняка можно предположить, что это было где-то под пассажирской платформой. И если прийти на станцию, можно даже найти вход вот в эту лабораторию (ну, на самом деле, в блок подплатформенных помещений). Если мы с вами подойдём к последнему вагону в сторону центра, там маленькая неприметная лесенка вниз, ограждённая перилами. Это как раз вход в подплатформенные помещения. То есть вот именно где-то за дверью, которая вот за этой лестницей, и находилась та самая ядерная лаборатория, 1940 года".

Уже через год, осенью 41-го, когда немцы были уже под Москвой и столичный метрополитен готовили к уничтожению, на Динамо начали разбирать эскалаторы. Но приказ был отменён, и 16 октября на рельсы снова подали напряжение.

Станция Динамо, ставшая залом спортивной славы, физической лабораторией и бомбоубежищем, включена в список объектов культурного и архитектурного наследия.