Былое и нравы Большой театр в России больше чем театр

30 января 2021, 00:08

Персоны

Интригующие подробности закулисья Большого театра – быт, нравы, повседневность. Как приходили в театр, как оттуда уходили. Суфлеры, билетерши и другие представители особой касты. Любопытные истории.

СВЕТЕНКО: Это "Былое и нравы". Здравствуйте, с вами Андрей Светенко. Что наша жизнь? Театр, а люди в нем актеры. А если это Большой театр – символ и визитная карточка русской и советской культуры, то, в общем-то, понятно, что говорить есть о чем. Повседневная жизнь Большого театра – вот об этом сегодня поговорим со знатоком темы – писателем и историком повседневности Александром Васькиным. Александр Анатольевич, приветствую вас.

ВАСЬКИН: Здравствуйте.

СВЕТЕНКО: Вот продолжая мысль поэта "театр в России больше, чем театр", а Большой театр уж, конечно, тем более по определению, тут много всяких разных аспектов, в том числе, значит, и творческих, которые мы, наверное, не будем так уж детально анализировать. А вот все, что касается быта, нравов, повседневности – как приходили в театр, как уходили, жизнь знаменитых людей театра и простых людей этого театра: суфлеров, гримеров, билетерш, потому что это тоже своего рода каста была. Там же ведь сложился и свой сленг, и вообще возникли истории, которые звучат очень, значит, интригующе, и кто такие Вишня и Невыносимов. Ну, в общем, как "космические корабли бороздили Большой театр", в каждой шутке есть доля шутки, да. Вот. Как посещали и реагировали на увиденное первые лица. В общем, тут вам все карты в руки – вы автор книги "Большой театр: история повседневности", "Повседневная жизнь Большого театра".

ВАСЬКИН: Действительно Большой театр, особенно для советских людей, это эталон высокого искусства. И я здесь нисколько не преувеличиваю, потому что десятилетиями вот это понятие создавалось, скажем так, в мозгах советских граждан. И вот ту фразу, которую вы произнесли, о том, что "космические ракеты бороздят Большой театр", вдумайтесь, она…

СВЕТЕНКО: "Космические корабли" – ну это фраза из "Операции Ы", Шурик там и все такое прочее.

ВАСЬКИН: Кинокомедия, да.

СВЕТЕНКО: Она как раз (я подхвачу эту мысль), она как раз вот отражает в такой сатирической форме то обстоятельство, что многое менялось, вот повороты в политике партии. А что касается классического искусства, классического балета и оперы, то достаточно быстро (еще в середине 20-х годов) стало понятно, что это, значит, оазис, это не трогать, это можно, это нужно. И это поэтому развивалось, и люди тянулись, в отличие от занятий каким-нибудь авангардным искусством, за которое по шапке можно было получить и все такое, гадательное (сколько такого рода примеров обратного свойства). А тут всем было понятно, что на самом высоком уровне это все приветствуется, это все оценивается должным образом, и это все должно существовать и развиваться. И отсюда действительно развитие, отсюда действительно и интерес, и всемирная слава, и мы "впереди планеты всей", без преувеличения.

ВАСЬКИН: Безусловно, советские люди были уверены, и не без основания, что в Большом театре поют самые лучшие певцы, танцуют самые лучшие артисты балета, там же работают лучшие дирижеры, режиссеры. Ну что говорить, пропаганда искусства классического, она ведь велась довольно серьезная. Еще в 30-х годах каждый вторник или среду велась прямая трансляция из Большого театра. И вот эти черные репродукторы, они же были установлены еще до войны, в той же Москве на центральных улицах была прямая трансляция, будь то балет или опера. И уже любой прохожий, который шел, например, вечером с работы, человек шел, даже если он не любитель искусства или оперы, балета, он все равно слышал это.

СВЕТЕНКО: Да, и он так или иначе это знал. Это действительно очень позитивное следствие ропаганды высокой культуры, этого приобщения масс. Это действительно очень важное обстоятельство, тут без всякой иронии это надо отметить, потому что это был высокий стиль, он формировал, в общем-то, представление о должном...

Слушайте в аудиофайле!

Былое и нравы. Все выпуски

Популярное аудио

Новые выпуски

Авто-геолокация