Провокация Выпуск #6

Свой вопрос вы можете задать при помощи специальной формы.

С.НАСИБЯН: Добрый вечер. Вы на волнах «Маяка», это шоу «Провокация». С вами я, Сергей Насибян. Не виделись с вами целых три недели. Сегодня я слегка простужен, поэтому буду немного хрипеть, уж простите меня. Но это ничего не значит, потому что должна выйти в эфир наша программа. А вы, конечно же, звоните нам в прямой эфир или пишите.

Я с радостью буду вас сегодня слушать, потому что безумно соскучился по нашим с вами разговорам. И у нас сегодня уже есть звонок. Слушаю.

АРТУР: Сергей, здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Добрый вечер. Представьтесь, пожалуйста. Подождите секунду, я вас не слышу.

АРТУР: Меня зовут Артур, город Владимир.

С.НАСИБЯН: Артур, город Владимир, слушаю вас.

АРТУР: Ситуация у меня такая, вроде, с одной стороны, простая. Я, конечно, знаю, что многие люди ставят себе диагнозы, пытаются стремиться к этому, но по моим внутренним наблюдениям, попахивает кризисом среднего возраста.

С.НАСИБЯН: А сколько вам лет?

АРТУР: 35.

С.НАСИБЯН: Ну, рановато для кризиса среднего возраста.

АРТУР: Ну, тем не менее, какая-то вот такая, банальное переосмысление ценностей, что я сделал к этому моменту в жизни, что я имею, что я мог и не сделал. Ощущение, что склоняет это в депрессию. Ощущение, что хотелось бы чего-то добиться в жизни большего (неразборчиво) к этому моменту.

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, я думаю, что большинство людей, с которыми с вами могли бы поговорить, так или иначе, в любой период своей жизни, в 35, и в 40, и в 70 утверждали бы, что хотели бы достичь большего, чем достигли на данный момент. Это, в общем-то, природа нас, как людей, людей мыслящих и людей, постоянно находящихся в категориях оценочного суждения.

Мне кажется, что, ну, если это даже диагноз, как вы говорите, себе ставите, то он будет у всех. Давайте конкретней, что именно вас не устраивает в ваши 35? У нас сорвался? Ну, что же, у нас сорвался звонок, мы подождем некоторое время. Есть? Отлично.

Артур, я надеюсь, вы слышали мой вопрос. Я сказал о том, что большинство людей, с кем нам удастся с вами поговорить, в любом возрасте будут не очень довольны достигнутым, в любом возрасте, в 35, 40, 50. И я, поэтому хотел вас спросить, давайте конкретней, а что не так, Артур? Вот вам 35, вы чего-то достигли, но вы смотрите на жизнь, и вам кажется, что вы должны были сделать больше. Так я вас услышал?

С.НАСИБЯН: Ну, да, у меня есть две дочери, есть какой-то карьерный опыт. Но при этом, есть высшее образование, но ни разу не работал по специальности, как того хотелось бы, ну, идеализировать если. В текущем моменте нахожусь в некоторых поисках себя и не могу себя найти.

С.НАСИБЯН: Так, хорошо. Вы не можете себя найти. Скажите мне, вам 35, вы помните какой-то период вашей жизни, когда вы точно знали, что вы с собой в контакте? Сколько вам было лет на тот момент?

АРТУР: Так, чтобы полностью в контакте с собой, это было, наверное, лет в 17.

С.НАСИБЯН: В 17. А в чем разница была между вами 17-летним и вами 35-летним, кроме возраста?

АРТУР: Ну, после школы хотел в институт, хотел посвятить себя (неразборчиво), что 20 лет назад активно развивалась.

С.НАСИБЯН: Я не услышал вас, а в какой институт вы хотели поступить?

АРТУР: Связан с цифровыми технологиями.

С.НАСИБЯН: Так, и поступили, правильно?

АРТУР: Нет (неразборчиво) полезней.

С.НАСИБЯН: Кто вам это сказал?

АРТУР: Отец.

С.НАСИБЯН: Отец, отлично. А потом вы получили еще какие-то образования, кроме юридического?

АРТУР: А потом на середине третьего курса, когда можно было бы устроиться на полставки, чтобы бегать, набираться опыта, чтобы по окончании студенческой скамьи уже работать в полную силу, стал отцом прекрасной дочери, и выбор пал на больше финансовую составляющую, обеспечение семьи. Поэтому опыта не получилось. А по окончании института нужно было уже больше думать о семье, то есть больше зарабатывать, а это продажи.

С.НАСИБЯН: Ну, продажи, наверное, вряд ли дадут вам больше денег, чем цифровые технологии. Другой вопрос, что продажи дадут вам деньги быстрее, чем цифровые технологии, да?

АРТУР: Да.

С.НАСИБЯН: Это правда. Ну, хорошо. Получается, что в 17 лет вы бросили, условно говоря, свою жизнь в ноги вашему папе, батюшке, который утверждал, что юридический, ну, как сказать, лучше для жизни. А потом у вас соответственно родились дети, и вот теперь вы понимаете, что вы находитесь в некоем таком колесе, которое крутится безостановочно, под названием семейная бытовая жизнь, да? Правильно слышу вас?

АРТУР: Абсолютно верно.

С.НАСИБЯН: Но 35 это ведь тот возраст, когда вы вполне могли бы начать все заново. Давайте просто посмотрим, что вас останавливает сейчас?

АРТУР: Некие обязательства. Во-первых, есть ипотека, которую необходимо выплачивать, вне зависимости от моих хотелок и моего эмоционального фона. А что касается что-то начать заново, то есть какие-то сомнения, страхи то, что вдруг не получится.

С.НАСИБЯН: Однозначно не получится, особенно, если вы в это верите. Вы так верите в то, что это не получится, что я могу прямо с радостью разделить с вами эту убежденность. Конечно, не получится, если вы в это верите, Артур. Но смотрите, как интересно, вы начинаете говорить мне о каких-то обязательствах. То есть вы мне приведете в пример тысячу причин, по которым вам не нужно ничего менять, правда же?

АРТУР: Из-за того, что я сам верю в то, что ничего не получится?

С.НАСИБЯН: Конечно. Но иначе бы, если у вас была бы сейчас в руках стопроцентная гарантия того, что вам все удастся в том, что вы задумали, стали бы вы сейчас мне отвечать вот этими причинами – ипотека, какие-то обязательства? Ну, если бы у вас была бы стопроцентная гарантия, бумажка такая, не знаю, от господа бога или кого-то, кто посильнее.

АРТУР: Так в данном случае получается мне, что есть на руках, нужно просто в это поверить?

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, вы уже верите, Артур. Вам бы научиться сначала не верить в то, что вы неудачник, а потом уже верить в то, что вы можете кого угодно, не знаю, порвать на британский флаг. Знаете, нас с вами сейчас слушают сотни тысяч, миллион людей и, поверьте, у 60 процентов из них ровно такая же ситуация. Потому что каждый из них сидит сейчас с возможностью реализовать свой потенциал, с возможностью начать свою жизнь жить так, как ему надо и так, как он хочет, но при этом при всем никто этого не делает.

И именно поэтому, вот вы едете с ними на работу, вы смотрите на них в пробке, не знаю, на машине, если вы едете, из окна машины, если вы едете в автобусе, в метро, в электричке, там все вот эти люди, которые вместе с вами договорились, что ничего не надо делать. И есть всего-навсего 5, максимум, 10 процентов людей, которые стараются сделать максимум из того, что у них есть. И, да, они становятся успешнее. Но любой успешный человек, это человек, который в определенный момент меняет просто свою парадигму жизненную, мировоззренческую парадигму с того, что у меня ничего не получится, на то, что он готов рискнуть тем, что он имеет, ради того, что он задумал.

АРТУР: Как это?

С.НАСИБЯН: Как это?

АРТУР: Просто взять и захотеть?

С.НАСИБЯН: Ну, я уверен, что вы уже хотите, ну, прямо вот уверен, что вы уже хотите. Это, судя по всему, не работает. Почему вы так поверили, что вы неудачник? Почему вы так поверили, что у вас ничего не получится?

АРТУР: (неразборчиво)

С.НАСИБЯН: Еще раз повторите, пожалуйста.

АРТУР: Возможно, отсутствие веры в себя.

С.НАСИБЯН: Так нет, отсутствие веры в себя определяется наличием веры во что-то другое. Я же про это вам и говорю. А вот что вы верите? В себя вы не верите, а во что вы верите? В папу вашего до сих пор верите? Который вам сказал, что юридический институт это лучше для жизни, чем цифровые технологии? А как он сейчас, интересно, вам это говорит, когда он смотрит на то, что юристов безработных толпы или юристов, работающих не по специальности, толпы, а за каждым специалистом по программированию бегают и в очередь стоят работодатели. Что он сейчас говорит на эту тему?

АРТУР: Мы не обсуждаем.

С.НАСИБЯН: Не обсуждаете, конечно. Ну, я думаю, что ему особо и сказать будет нечего. Но только посмотрите, понятно, что вы в 17 лет, наверное, не могли бунтовать и забрать, условно говоря, свою жизнь из его рук, потому что он вам ее дал, и он ею соответственно и распоряжался. Но сейчас-то вам 35, а вы продолжаете верить в то, что вы неудачник, вот, в чем дело.

Вы говорите поверить в себя, захотеть, вы хотите. Вы не сможете поверить в себя, пока вы верите в папу, пока вы верите в то, что он лучше знает, пока вы верите вообще в то, что кто-то лучше вас знает, чем надо заниматься и что надо делать, вы не сможете сдвинуться с места. Я вас сейчас не слышал.

АРТУР: Я говорю, я понял.

С.НАСИБЯН: Отлично. Вы просто перестаньте, правда, вот просто напишите себе на бумажке все, во что вы верите с точки зрения того, почему вам нельзя делать те или иные вещи, ну, вот то, что вы заявляете для себя желанием. Напишите, во что вы верите. Потому что именно это нужно подвергнуть сомнению. Хорошо?

АРТУР: Я понял. Спасибо большое.

С.НАСИБЯН: Да, попробуйте и звоните мне в следующий раз. Отлично, спасибо, Артур.

Что же, и у нас есть следующий звонок. Давайте послушаем.

ИГОРЬ: Добрый день.

С.НАСИБЯН: Добрый день.

ИГОРЬ: Вечер, прошу прощения.

С.НАСИБЯН: Смотря, откуда вы звоните.

ИГОРЬ: Это Москва, Игорь.

С.НАСИБЯН: Отлично, тогда вечер. Игорь, здравствуйте. У нас мужчины, это приятно.

ИГОРЬ: Да, спасибо. Ну, у меня следующий вопрос, точнее, может быть, какой-то монолог, остановите, когда уже будет сложно что-то дальше разбирать.

С.НАСИБЯН: Давайте.

ИГОРЬ: Мыслей много, путаются. В общем, очень сложно с определением желания того, что хочется в жизни, очень много изменений, ну, наверное, как у всех в сегодняшние дни. Ну, в общем, замечать это стал за собой и ранее. Было очень трудно определить ответ на вопрос, когда в компании руководство и коллеги задавали вопрос, кем же ты хочешь быть дальше, чего ты хочешь от жизни. И вот в этом направлении очень, всегда было лень в себе копаться.

Потому что по опыту предыдущих лет почему-то всегда был недоволен текущей своей какой-то работой и позицией, хотелось все время что-то поменять. Когда что-то новое наступало, была какая-то сиюминутная эйфория, как, наверное, при какой-то спонтанной покупке, ну, и далее снова какое-то недовольство сегодняшним днем и снова желание изменить.

Достаточно много менял работ. Ну, вот, поэтому как-то себя мотивировать, пробовал общаться с коучем откровенно хорошим, но его ответ был достаточно простым, что, если ты не определился, чего ты хочешь точно, то, как бы себя строить в этом направлении достаточно сложно, надо сначала найти, чего же ты хочешь. А мне очень сложно именно захотеть учиться.

С.НАСИБЯН: Подождите, вам сложно найти, чего вы хотите, или вам сложно захотеть, то есть пробудить внутри себя мотив к этому?

ИГОРЬ: И да, и да, и сложно найти, что же я хочу, и сложно в себе копаться, потому что почему-то я подозреваю какое-то разочарование.

С.НАСИБЯН: Ну, в смысле, что, если вы, например, через год начнете зарабатывать в три раза больше, чем вы зарабатываете сегодня, то вы разочаруетесь этим?

ИГОРЬ: Ну, честно говоря, не очень в это верится, потому что, ну, как-то все усилия, которые прикладывались, они были большие. Наверное, я имею заработок сейчас выше среднего, но, в целом, какого-то удовлетворения не наступает. Всем, наверное, хочется большего и очень давно стагнация, прогресса никакого нет, и это как-то угнетает и не настраивает на лад поиска улучшения.

С.НАСИБЯН: То есть, сегодня вы зарабатываете достаточно хорошо при минимально затраченной энергии, при минимально затраченных силах?

ИГОРЬ: Да, определенно.

С.НАСИБЯН: И, если вы себе представляете, что вы зарабатываете больше, то вы начинаете рассчитывать, сколько на это надо будет потратить сил и не готовы их тратить, так?

ИГОРЬ: Готов. Но вот именно в переломный момент что-то перестраивать уже не очень получается как. Ну, для примера, достаточно много посетил собеседований за последнее время, много отказов, и они очень негативно, каждый из них отливаются на мне.

С.НАСИБЯН: А как они отливаются на вас? Вот как, что вы чувствуете такого, что, я не знаю, вам плохо становится, вас тошнит от этих отказов?

ИГОРЬ: Ну, физически нет, но я все больше убеждаюсь, что я разочаровываюсь в себе, что не такой я замечательный, как пытаюсь себе внушить всю свою жизнь. Ну, как-то так.

С.НАСИБЯН: А вам это говорят в отказе от соискания работы и говорят об этом – вы нам не подходите, потому что вы не говорите на японском языке? Или как-то они говорят – вы плохой человек, просто с вами неприятно в одной комнате находиться?

ИГОРЬ: К сожалению, в последнее время я не очень получаю развернутых пояснений. И обычно это, ну, решили иметь дальше с другим кандидатом, ну, какие-то общие фразы и не позволяют мне также какие-то результаты для себя выбрать.

С.НАСИБЯН: Хорошо. Тогда вы выбираете для себя результат не двигаться дальше.

ИГОРЬ: Прискорбно.

С.НАСИБЯН: Нет, ну, а что значит, прискорбно, вы же выбираете этот результат.

ИГОРЬ: Ну, не могу себя в этом убедить, но выходит, что в последнее время да, все меньше есть желания что-то делать.

С.НАСИБЯН: Давайте тогда так, вот вам звонит сегодня, в субботу вечером, не знаю, вам звонит какой-нибудь хороший товарищ ваш, друг, предлагая вам, не знаю, как-то провести вечер субботы. Вот, что такое он вам может предложить, чтобы у вас внутри появился трепет, желание, предвкушение, ощущение счастья?

ИГОРЬ: Ну, наверное, все, что угодно.

С.НАСИБЯН: То есть все-таки хотеть вы умеете, и желания свои вы распознаете.

ИГОРЬ: Да, да.

С.НАСИБЯН: Отлично. А при этом при всем, когда вы смотрите в свое будущее, вы не видите каких-то там картинок, которые бы вызывали у вас такую же реакцию?

ИГОРЬ: Себя в работе нет.

С.НАСИБЯН: Ну, не обязательно же в работе, Игорь. А почему в работе-то, почему вы все время про работу говорите? Там же, помимо работы еще куча всего интересного – творчество, не знаю, занятия спортом, отношения.

ИГОРЬ: Ну, наверное, так вышло, что большую часть удовлетворения за пару десятков лет я получал именно в работе.

С.НАСИБЯН: Ну, так, может быть, вы просто устали работать?

ИГОРЬ: Это очень странно.

С.НАСИБЯН: Почему странно? Вполне себе может быть такое. Возможно, вы, действительно, устали работать, и вам надо просто поставить себе цели, которые не касаются вашей работы, понимаете? Попробуйте поставить себе цели, которые касаются, возможно, вашей реализации в творчестве, в спорте, в каких-то других аспектах. Почему обязательно нужно думать о работе все время?

ИГОРЬ: Как-то ассоциирую себя с этим.

С.НАСИБЯН: Вот именно. А 38 лет это как раз тот самый возраст, 38-40, когда мы начинаем себя, ну, как сказать, проверять, это же, поэтому и называется кризисом, потому что это кризис идентичности. Мы начинаем проверять собственную идентичность. А правда ли я, что я это только работа, например. Правда ли, что я это только моя персона, которая проявляется через взаимодействие с работодателем, клиентом, сотрудниками, коллегами. И вот здесь очень важно найти для себя новую идентичность.

ИГОРЬ: Интересно.

С.НАСИБЯН: Да, и попробуйте просто поставить себе цели, которые, я не знаю, пересечь Атлантический океан под парусом, я и не думал, что я когда-нибудь это сделаю. Но вы же можете это сделать. Вы вот сегодня смотрите на мир, а в этом мире огромное количество разного рода предложений, которые не касаются вашей работы, Игорь.

ИГОРЬ: Есть момент, что многие зависят от меня и как-то…

С.НАСИБЯН: От меня тоже, поверьте.

ИГОРЬ: Как при этом позволить себе что-то для себя.

С.НАСИБЯН: Только одним способом, это, когда вы поймете, что, когда вы счастливы, счастливы будут все те люди, которые, как вы выражаетесь, от вас зависят. Хорошая книжка есть, прочтите, называется «Эгоистичный ген».

ИГОРЬ: Спасибо.

С.НАСИБЯН: Да, спасибо вам, спасибо за звонок.

ИГОРЬ: Спасибо, Сергей.

С.НАСИБЯН: Спасибо, всего доброго. Что же, сегодня у нас одни мужчины, это приятно, будем надеяться, что и дальше так же продолжится.

Это программа «Провокация», где мы разговариваем о тех ситуациях, в которых вы оказались, и, возможно, не можете найти, собственно, выход. Суть нашей программы заключается не в том, чтобы я ставил кому-то диагнозы, потому, как всех абсолютно считаю здоровыми людьми.

Но суть в том, чтобы мы нашли с вами точку входа в эту ситуацию, а вот из этой точки вы уже выходите сами. Потому, как, когда мы понимаем, что в любом тупике выход всегда там же, где и вход, то есть большая вероятность, что мы возьмем на себя ответственность и примем решение, что наша жизнь, в общем-то, зависит только от нас самих и ни от кого больше.

Сейчас я хотел бы ответить на вопросы, которые вы нам писали уже какое-то время назад. «Где и в чем можно найти опору и сохранить спокойствие? Как позволить себе стать мамой?» Вика, 37 лет, Москва.

Что ж, смотрите, суть заключается в том, что мы каждый раз, когда теряем саму опору, вот представьте себе, что вас толкнули и вам срочно нужно снова найти, удержать собственное равновесие. Мы в этот момент стараемся максимально быстро вернуться в то положение, из которого нас выбили толчком или каким-то движением. Это очень здорово наблюдать на катании на лыжах горных, на сноуборде, на всякого рода вейкбордах, там, где у вас ваша уверенность напрямую зависит с вашей расслабленностью.

И в этом смысле жизнь, она ровно такая же. Жизнь так устроена, что она выбиваем нас из того состояния, которое так любят называть зоной комфорта. И когда нас выбивают, мы стараемся сделать максимально быстрое движение. Оно очень часто бывает настолько аффективным, что мы не успеваем даже понять, как это произошло.

Так вот наша задача как раз-таки научиться расслабляться. Поэтому, если вы предполагаете, Вика дорогая, предполагаете, что найти опору это значит, встать твердо на что бы то ни было, я вас хочу здесь в этом смысле разочаровать. Ищите опору в тотальном расслаблении. Я думаю, что и там же вы позволите себе стать мамой, потому что, если вы напряжены, то, конечно же, все остальные инстинкты, кроме инстинкта выживать в вас подавлены.

«Здравствуйте, Сергей. С интересом слушаю ваш эфир, вот отважился задать вопрос. Моя проблема в том, что я категорически не хочу работать. У меня есть актуальная профессия, есть образование, есть большой стаж, но на данном этапе нет никакого желания устраиваться на работу. Можно ли как-то поправить траекторию моей жизни? Заранее спасибо».

Прямо обидно, когда люди хвастаются, например, такой возможностью, как работать. Или я помню, нам звонила или писала девушка, которая говорила, что очень большое количество поклонников. Зачем вы так с нами поступаете? Давайте так, Ольга, если вы имеете возможность не работать, так не работайте, наслаждайтесь, отдыхайте. Но просто когда-то это точно закончится, и вы должны это понимать.

Ну, и в связи с этим должны понимать собственную ответственность за то, что, когда закончится возможность, как говорят буддисты, накопленной благодатной кармы, ну, в этот момент придется разбираться с той, которая будет не очень благодатной.

Ну, что же, у нас есть звонок, и я с радостью приму его. Добрый вечер.

ЮЛИЯ: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста.

ЮЛИЯ: Меня зовут Юлия.

С.НАСИБЯН: Юля, здравствуйте. Откуда вы нам звоните?

ЮЛИЯ: Москва.

С.НАСИБЯН: Отлично. Слушаю вас, Юль, расскажите о вас, расскажите о себе, и, если у вас есть вопрос, задайте его.

ЮЛИЯ: Да, очень долго уже наблюдаю за вами и очень много о вас слышала. Все началось с фильма «Триггер», я в восторге.

С.НАСИБЯН: Тогда не так уж долго, я веду свою профессиональную деятельность гораздо дольше.

ЮЛИЯ: Да, может быть. В восторге сначала была от этого фильма, потом узнала конкретно про вас, слушаю вас, читаю вас.

С.НАСИБЯН: Спасибо.

ЮЛИЯ: Уже пару раз собиралась к вам на семинар, но что-то останавливается, то времени нет, то, наверное, я еще не пришла к этому. Но всю свою жизнь сознательную без конца болею. Хожу по больницам, трачу миллионы денег, ну, не миллионы, но очень много.

С.НАСИБЯН: Понимаю.

ЮЛИЯ: Все нормально, все в порядке. Но периодически, не периодически, а каждый день с переменным успехом что-то болит – сегодня глаза, завтра почти, послезавтра зубы и все остальное. Вот это вот я все хожу, лечу. И это круг бесконечный.

С.НАСИБЯН: Подождите, болит, это означает, что у вас, действительно, находят какое-нибудь заболевание? Или болит просто?

ЮЛИЯ: Да, нет, не находят, но болит серьезно, конкретно.

С.НАСИБЯН: Да, понимаю. А что же произойдет…

ЮЛИЯ: Я уже настолько устала. Ну, что произойдет? Трое детей, я боюсь, на кого я их оставлю, все время на себя беру ответственность в семье, везде.

С.НАСИБЯН: Так, хорошо, но, судя по всему, и время, и деньги ходить по врачам у вас есть.

ЮЛИЯ: Нет, ни времени, ни денег.

С.НАСИБЯН: Ну, в смысле, вы же ходите, вы же сами сказали, что вы ходите.

ЮЛИЯ: Ну, это, видимо, стало моей какой-то главной целью в жизни, я так думаю.

С.НАСИБЯН: Какая цель-то? В жизни-то, какая цель у вас?

ЮЛИЯ: Проверить, чтобы все было хорошо, чтобы идти дальше.

С.НАСИБЯН: Юль, дело в том, что в больнице, там же здоровье не раздают, если вы не знали.

ЮЛИЯ: Там дают бумагу, в которой написано, что у вас все хорошо.

С.НАСИБЯН: Вам никакая бумага не поможет, если у вас болит, у вас болит все время что-то. Какая вам нужна бумага?

ЮЛИЯ: А оно перестает потихонечку болеть и начинает болеть другое.

С.НАСИБЯН: И начинает болеть другое, я, про что и говорю. Смотрите, ну, очевидно, что все, что могут сделать в больнице, вас бумажкой могут успокоить на какое-то время.

ЮЛИЯ: Да, так оно и происходит.

С.НАСИБЯН: А потом тревожность снова начинает разворачиваться, и соответственно вы начинаете болеть чем-то другим, каким-то другим местом.

ЮЛИЯ: Да, до панических атак прямо.

С.НАСИБЯН: Так, а панические атаки в смысле, вот у меня рак и я умираю?

ЮЛИЯ: Ну, панические атаки, я начинаю задыхаться, думать об этом, задыхаться, думать бесконечно, каждую секунду потом. Вытаскиваю свои любимые книги «Помоги себе сам», «Мозг может все», ну, на день-два проходит. Потом дальше все заново.

С.НАСИБЯН: Понятно. Слушайте, Юль, а вы кому-то пообещали, что ли, несколько лет назад, что вы будете все время болеть?

ЮЛИЯ: Нет, никому, я всю жизнь все время говорю – я самый здоровый человек в мире.

С.НАСИБЯН: Мне вы рассказываете другое. Вы говорите, что уже это несколько лет происходит, сколько себя помню, ни одного дня не было.

ЮЛИЯ: Ну, это я вам говорю.

С.НАСИБЯН: А всем остальным прикидываетесь здоровой, да?

ЮЛИЯ: Ну, примерно так, да. Все говорят, какая ты сильная, какая ты молодец, как у тебя все прекрасно. А я смотрю на них и думаю – господи, соберись, тряпка.

С.НАСИБЯН: Вы смотрите на них и думаете – соберись тряпка. А, с другой стороны, мысль же такая появляется, типа – если бы вы знали, как мне плохо.

ЮЛИЯ: Да, да, именно так оно и происходит.

С.НАСИБЯН: Конечно, Юль. Ну, вот я, почему и предполагаю тот факт, что вы вроде как будто пообещали все время болеть. Как будто, если вы болеете, то вы соблюдаете эту договоренность. Давайте подумаем, кому из ваших близких, вашего окружения выгодно, что вы болеете?

ЮЛИЯ: Может быть, матери, которая обо мне больше всех всегда заботилась, и до сих пор, кстати, вот мне 45, она до сих пор вокруг меня.

С.НАСИБЯН: Конечно. И когда она вам звонит, она все время разговаривает с вами о вашем здоровье?

ЮЛИЯ: Нет, нет, никогда такого не было. Наоборот, ну, вообще о делах, в общем.

С.НАСИБЯН: Ну, ей-то вы рассказываете о своих проблемах со здоровьем?

ЮЛИЯ: Ну, последнее время нет, она даже и не спрашивает, потому что я понимаю, что это уже надоело и ей, и всем вокруг, моим родственникам.

С.НАСИБЯН: Понятно. А, если мы эту фантазию попробуем развить чуть дальше. Как вы могли, в принципе, пообещать вашей маме, что вы будете болеть? Зачем? Для чего вашей маме нужно, чтобы вы болели?

ЮЛИЯ: Наверное, чтобы быть рядом, не знаю.

С.НАСИБЯН: Ну, в смысле, до тех пор, пока вы будете болеть, вы будете рядом с ней? Или до тех пор, пока вы будете болеть, она будет рядом с вами?

ЮЛИЯ: Ну, я не сопоставляю, допустим, сейчас я думаю, я не могу сопоставить это точно с матерью.

С.НАСИБЯН: Не надо точно с матерью.

ЮЛИЯ: Все, наоборот, рады.

С.НАСИБЯН: Когда вы не болеете рады?

ЮЛИЯ: Да, конечно.

С.НАСИБЯН: Тогда, какая выгода ваших заболеваний, вы такое количество умных книжек прочитали, какие вы нашли выгоды для себя?

ЮЛИЯ: Какая-то вот, не знаю, борьба. Цель, мне иногда так кажется, что я не могу спокойно жить, мне нужно с чем-то бороться.

С.НАСИБЯН: Да, нужна какая-то драма. А почему, что произойдет, если вы вдруг начнете спокойно жить? Если не надо будет ни с кем бороться?

ЮЛИЯ: Ну, если, допустим, я не болею и не борюсь с собой, я борюсь с работой. Если не борюсь с работой, борюсь с детьми, с сыном постоянно, пытаюсь ему объяснить, что…

С.НАСИБЯН: Что вы пытаетесь объяснить?

ЮЛИЯ: Ну, у меня сын такой же, как я. Я пытаюсь ему объяснить, что мозг твой может все. Вот он тоже без конца выходит из комнаты с поникшей головой, говорит – у меня болит. Я говорю – ничем помочь не могу, это все в твоей голове, хотя сама знаю, что это такое.

С.НАСИБЯН: Ну, тогда вы точно уже и знаете тот факт, что, действительно, ваших болячек не существует в реальности, они существуют в вашей голове. А теперь тогда у меня вопрос. Если вы это знаете, почему вы не вылечите голову до сих пор?

ЮЛИЯ: А вот я и пытаюсь к вам попасть вылечить голову.

С.НАСИБЯН: Вы пытаетесь ко мне попасть, но смотрите, вы идете ко мне, условно говоря, ну, предположим, что вы идете ко мне на семинар, а в это время по привычке заходите в поликлинику.

ЮЛИЯ: Я не хожу, хотя по времени мне пора. Уже пора.

С.НАСИБЯН: Подождите, Юль, я понимаю, пора. Но попробуйте осознать эту силу привычки. Вот представьте себе эту картину, что вы приняли решение прийти ко мне, а по дороге свернули случайно и оказались в поликлинике. То есть, понимаете, что в эту поликлинику вас, на самом-то деле, заводит та самая привычка болеть. Но здесь важно просто понять, что эта привычка болеть, она, действительно, делает вашу жизнь гораздо более насыщенной, потому что она добавляет в нее огромное количество драмы. А без этой драмы вам будет скучно.

ЮЛИЯ: Может быть. И как от нее избавиться?

С.НАСИБЯН: Ну, перестать драматизировать.

ЮЛИЯ: Добавить не драмы, а комедии.

С.НАСИБЯН: Да нет, драма не отличает, трагедия является антонимом комедии. Драма это просто действие, которое делает интересным это действие. Смотрите, вы можете сделать простую вещь. Давайте, знаете, мы продолжим с вами через несколько минут этот разговор, потому что сейчас нам нужно будет уйти на паузу.

Вы со мной?

ЮЛИЯ: Да.

С.НАСИБЯН: Отлично. Ну, что же, я хотел у вас вот, что узнать. Скажите, как выглядит ваша жизнь в те периоды, когда вы не болеете? И чем вы заняты в те моменты вашей жизни, когда вы не больны, не лечитесь?

ЮЛИЯ: Работаю.

С.НАСИБЯН: А работаете кем, если не секрет?

ЮЛИЯ: Мастер маникюра.

С.НАСИБЯН: Мастер маникюра. Ну, то есть вы работаете, болеете, у вас трое детей, насколько я помню.

ЮЛИЯ: Да.

С.НАСИБЯН: У вас есть муж, судя по всему.

ЮЛИЯ: Есть.

С.НАСИБЯН: Отлично, хорошо. То есть вы сейчас на данный момент вы, либо болеете, условно, либо лечитесь, либо вы работаете. А в вашей жизни существуют какие-то, может быть, занятия спортом, закаливание, я не знаю?

ЮЛИЯ: Нет, хочу, но нет.

С.НАСИБЯН: А почему?

ЮЛИЯ: Нет времени.

С.НАСИБЯН: Нет, смотрите, ну, как, если вы заберете время из того, ваше внимание заберете из того времени, где вы болеете, на то время, где вы постоянно будете себя, наоборот, улучшать, и свое тело соответственно, и свое здоровье, в том числе, то вот это, пожалуйста, одно и то же время. Вы с этим точно справитесь.

Но, если вы меня спрашиваете, как перестать так делать, вам надо всего лишь навсего переключить ваше внимание. Вот мне тут даже уже в смсках подсказывают: «Вашей слушательнице Юле необходимо найти хорошего гинеколога и сдать анализы».

Уверен, Юль, вы могли бы все рассказать про гинекологов и анализы, ответив на такой совет, правда?

ЮЛИЯ: Все норма у гинеколога, передайте слушателю.

С.НАСИБЯН: Да, она нас слышит, судя по всему. Нет, это же очень здорово, знаете, когда, в принципе, нам надо с чем-то разобраться, с какой-то проблемой, я всегда говорю – самый простой способ разобраться, надо просто повернуться к человеку слева или справа от вас, рассказать ему о проблеме, и он вам точно скажет, как от нее избавиться. Вот, поэтому, а советы, к сожалению, не работают. И вот именно в связи с этим я с вами разговариваю, задаю вам вопросы.

ЮЛИЯ: Да, да.

С.НАСИБЯН: И то, что я слышу, вы в какой-то момент, ну, давайте так, мы с вами поговорили 8 минут, в вашей жизни дети, которых трое, появились осознанно, вами осознанно это было?

ЮЛИЯ: Да, очень осознанно, причем только мной осознано.

С.НАСИБЯН: То есть вы хотели родить этих детей, и вы их родили.

ЮЛИЯ: Да.

С.НАСИБЯН: А зачем они вам были нужны?

ЮЛИЯ: Не могу ответить на этот вопрос, я даже себе не могу ответить на этот вопрос.

С.НАСИБЯН: Ну, я же, поэтому и спросил, осознанно это было? Осознанно это означает, вы знаете, что вы делаете.

ЮЛИЯ: Осознанно было в тот именно момент, когда я их хотела. Да, конечно, я хотела детей, чтобы не трое, двое.

С.НАСИБЯН: Но у вас трое.

ЮЛИЯ: А получились двойняшки.

С.НАСИБЯН: А, двойняшки, так.

ЮЛИЯ: Так хотела, что получились двойняшки. Причем мне сказали, что их не может быть больше после одного, я сказала – быть такого не может. Их получилось два.

С.НАСИБЯН: Так зачем вам нужны были дети?

ЮЛИЯ: Скорее всего, наверное, чтобы первый не оставался один. А ребенок, ну, я так думаю, что он должен быть.

С.НАСИБЯН: Должен. А кому он должен быть?

ЮЛИЯ: Мне он должен быть. А второй должен быть первому, и вот так вот все и получилось.

С.НАСИБЯН: Первому. Бедные дети тогда, Юль. Один должен быть, потому что вам должен, а вторые родились, потому что, чтобы первому не было скучно. Это застрелиться можно, знаете. Есть такое животное…

ЮЛИЯ: Ну, не скучно, а чтобы помогали друг другу.

С.НАСИБЯН: Есть такое животное палочник. И, вы знаете, палочник это самое, насколько я знаю, развитое насекомое, которое делится, делением размножается. То есть, представляете, купили одного палочника, а через какое-то время у вас их 6, потому что скучно.

А у вас соответственно, я понял, значит, у вас у каждого ребенка была какая-то задача. Вот первый удовлетворяет вас, второй и третий соответственно удовлетворяют первого. А мне просто все-таки интересно, потому что мне интересно понять простую достаточно вещь. Вы без детей чувствовали себя как будто бы нереализованной, получается, неполноценной?

ЮЛИЯ: Ну, скорее всего, да.

С.НАСИБЯН: А что заставляло вас так чувствовать себя?

ЮЛИЯ: Ну, первый родился в 30 лет, пора бы уже, поэтому, ну, не знаю, хотелось ребенка иметь, хотелось его воспитывать.

С.НАСИБЯН: Нет, нет, я задаю вам вопрос, почему и как вы себя ощущали нереализованной. Вот что это за чувство было у вас?

ЮЛИЯ: А я не помню, это давно уже было, даже сейчас конкретно и не вспомню. Как нереализованной? Я реализована была, работала, муж был.

С.НАСИБЯН: А вы сейчас просто представьте, что детей ваших нет рядом с вами. Ну, вот нет. Щелкните пальцем.

ЮЛИЯ: Ну, конечно, нереализованная, это вообще.

С.НАСИБЯН: Ну, смотрите, вы накладываете обязательств на такую персоналию, как мама, на такую роль, как мама. А постольку, поскольку вы понимаете, что никто, кроме вас их так любить не будет, то начинает рождаться тревога, что, когда с вами что-то случится, то ваши дети останутся одни.

ЮЛИЯ: Ну, конечно, да.

С.НАСИБЯН: Ну, поэтому вы пытаетесь все время своим гиперконтролем проверить себя, свое состояние, самочувствие и так далее. Более того, знаете, я бы на месте вашего мужа, не знаю, все время вам делал бы больно чем-нибудь, палец сломать, например, чтобы вы от другого отвлекались. Вы удивитесь, это, конечно, не рекомендация.

Просто вот, когда планируют полеты, например, или опускание на большую глубину, или полеты в космос, то для экипажа судна всегда лучше, чтобы что-то звучало так, как будто что-то не работает, чем была абсолютная тишина. Потому что, когда абсолютная тишина тревоги больше, чем, если что-то не так. Вот я, поэтому говорю, вас надо пощипывать все время, чтобы вам было больно очевидно.

Ну, смотрите, при этом при всем, Юль, порекомендую вам только одну вещь, на самом деле. Попробуйте переключить свое внимание сейчас на себя, понять, что ваши дети, в общем-то, справятся вполне себе и без вас. Вы займитесь каким-нибудь интересным для вас спортом. Не шучу. Если вы хотите остановить эту паническую такую беготню за здоровьем, то отвлеките свое внимание, направьте его на какое-нибудь развлечение, спорт, развитие. Это единственное, что я вам могу порекомендовать. Ну, и жду вас, конечно.

ЮЛИЯ: Спасибо.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам. Было очень интересно с вами говорить.

Я отвечу пока на пару вопросов прежде, чем мы примем очередной звонок. «Сергей, я более 10 лет с трудом передвигаюсь, хотя полностью здорова. Когда отдаляюсь от дома подальше одного, двух километров, начинается паника, и я возвращаюсь. Ежедневно тренируюсь и заставляю себя идти вперед. За эти годы два раза мне удавалось избавиться от страха передвижения. Я путешествовала, шла, ехала, куда хотела. Но потом состояние возвращалось. Сейчас решила переехать. У меня цель новая работа, новое образование, новый город. Я поеду, даже если умру в дороге, больше не могу оставаться в этой тюрьме. Мой вопрос – что может повлиять на изменение моего панического поведения, на ваш взгляд?»

Татьян, на самом деле, вы в своем описании ваших симптомов уже за меня ответили, потому что вы делаете абсолютно все верно. Единственное, что нужно сделать с любой паникой, с любым паническим расстройством, это с ним максимально детально и тотально познакомиться. То есть не бояться этого состояния, ну, это было бы глупым советом.

Смотрите, вы знаете состояние, когда приходит паника. Но паника, она всегда заполняет внутри нас пустоты неизвестности, пустоты неведения, скажем так. И когда она приходит, ваша задача просто остановиться и дать себе возможность максимально глубоко и полно ее прожить снова.

При этом при всем вы сказали очень важную вещь, и она тоже очень верная – я поеду, даже если умру в дороге. Вот это, наверное, самая правильная ваша позиция. Потому что еще никто не умирал от панической атаки. А вот людей, которые ничего с этим не сделали, к сожалению, очень много. Поэтому вы делаете все верно, даже не стану вам ничего рекомендовать другого.

Наталья, 50 лет, Петрозаводск. «Как общаться с близким родственником, если он серьезно болен, диагноз неутешительный. Я очень хочу помочь, но понимаю, что моя настойчивость в тягость. Человек в глубокой депрессии. Не понимаю, как быть полезной. Поддерживать, дистанцироваться не могу, слишком любимый человек, сестра. Общение осложнено из-за депрессии и физического упадка сил. Очень хочется помочь, не могу настоять на уместности моей материальной помощи».

Понимаю вас, правда, понимаю и могу вам сказать только одно. Вы сейчас пытаетесь всеми возможными способами облегчить ее состояние. Но человек, который находится обычно в такой вот стадии какого-либо сложного заболевания, он заполнен страхом, ему очень страшно. Поэтому не пытайтесь ничего улучшить. Постарайтесь просто присутствовать рядом с ней. Ну, и, конечно же, избавляйтесь от своего собственного страха. Потому что, если вы обуяны страхом, то вы не сможете другому человеку помочь с ним справиться.

При этом при всем разговоры «не бойся, все будет хорошо», они не подходят в этой ситуации. Ваша задача просто быть и проявлять любовь в том виде и в тех элементах, которые приемлемы для вашего умирающего или болеющего родственника. Ну, и почитайте, есть прекрасная книжка, она называется «Об умирании». Там очень здорово описаны опыты разных людей, которые провели достаточно большое время в контакте с людьми, которые находятся в этих стадиях. Настоятельно рекомендую прочитать, потому что она многое вам скажет.

Ну, что же, у нас есть звонок. Я слушаю, добрый вечер.

ВАЛЕНТИНА: Добрый вечер. Меня зовут Валентина. Рада слышать.

С.НАСИБЯН: Взаимно, Валентина, очень приятно. Откуда вы нам звоните?

ВАЛЕНТИНА: Анапа, город Анапа.

С.НАСИБЯН: Да, есть такой прекрасный город.

ВАЛЕНТИНА: У меня вопрос, Сергей. Я хочу уточнить вот такие моменты. У меня взрослая дочь, ей 37 лет, мне 59, и у нас как бы не складываются отношения. Я ей помогаю в воспитании внуков, периодически в Москве, периодически уезжаю в Анапу. В общем-то, я хорошая бабушка, на мой взгляд, хорошая мама. Но у меня такое ощущение, что дочь повернута ко мне спиной. Хотя она так не считает.

Когда я говорю – давай проговорим наши отношения, она говорит – тебе надо, ты и проговаривай. Ну, вот как-то так.

С.НАСИБЯН: А вот это охлаждение произошло, когда, Валентина?

ВАЛЕНТИНА: Я думаю, что оно длиною в жизнь идет. То есть, когда у меня родилась вторая дочь, старшей было 5 лет, она была у бабушки.

С.НАСИБЯН: Это, о которой мы говорим сейчас, правильно?

ВАЛЕНТИНА: Да, о которой мы сейчас говорим. И ее забрали чуть-чуть позже на месяц, и ей добрая старушка сказала, что в сентябре всех детишек уже забрали, а тебя не забрали, потому что твоя мама родила другую девочку, и ты ей не нужна. Об этом я узнала лет через 20. И я все это время не могла понять, почему моя дочь так, ну, как бы агрессивно ко мне относится.

Когда я ей об этом рассказала, она говорит – не придумывай, у меня никакой травмы нет. Но мне кажется, вот эта травма, как была, так и осталась.

С.НАСИБЯН: Давайте исходить из того, что то, что вам сейчас кажется, мы будем считать реальностью.

ВАЛЕНТИНА: Хорошо.

С.НАСИБЯН: И, если такая травма есть, то, что вы хотите сделать? Излечить ее?

ВАЛЕНТИНА: Я не знаю, как вот эту ситуацию решить. Я уже и так, и так, пробовала все, что могла, (неразборчиво). Я не знаю, что с этим делать. Я очень сама по себе теплый человек, и для меня вот такие отношения, она перестала называть мама, перестала здороваться. То есть она просто называет мне как бы инструкции, что я сегодня должна сделать, там забрать ребенка из сада, сварить ужин, еще что-то. То есть, условно говоря, я начинаю превращаться в некую прислугу.

С.НАСИБЯН: Да.

ВАЛЕНТИНА: Меня это не устраивает.

С.НАСИБЯН: А, если вас это не устраивает, зачем вы продолжаете с ней эти отношения?

ВАЛЕНТИНА: Ну, я понимаю, что я буду лишена внуков, а это у меня особые чувства.

С.НАСИБЯН: Безусловно. Но вы будете лишены внуков только в том случае, если она найдет вам, что называется, замену. А при этом при всем, если внуки вас любят, то вряд ли она пойдет на то, чтобы лишить вас внуков. Понимаете, вы сейчас как будто бы находитесь в чувстве вины, а еще и плюс ко всему привязаны к ней через вот этих самых внуков, что, действительно, для вас является особым чувством. Но, почему, давайте, почему вы чувствуете вину, мне понятно сейчас, мы попробуем это разбить на две части. А почему вам так интересно или почему вам так хочется возиться с внуками?

ВАЛЕНТИНА: Я думаю, что, во-первых, я хотела много детей, у меня не получилось, ну, не то, что не получилось, я двоих родила. А, во-вторых, я думаю, что моя дочь родила внуков только потому, что я ей помогаю. Ведь, если бы я ей не помогала, мне кажется, после первого ребенка она бы вообще не стала никого рожать.

С.НАСИБЯН: Может быть. Ну, то есть это почти ваши дети.

ВАЛЕНТИНА: Да.

С.НАСИБЯН: Ну, вы же понимаете, что вот это как раз начало той нездоровой привязанности, когда вы внуков считаете своими детьми.

ВАЛЕНТИНА: Ну, наверное.

С.НАСИБЯН: Ваши внуки, как вас называют?

ВАЛЕНТИНА: Бабушка.

С.НАСИБЯН: Бабушка. А дочка, перестав к вам обращаться по имени, вернее, мамой, перестав вас называть, по имени стала к вам обращаться?

ВАЛЕНТИНА: Нет, никак.

С.НАСИБЯН: Ну, просто никак?

ВАЛЕНТИНА: Привет.

С.НАСИБЯН: Понятно. Ну, смотрите, вы, действительно, нарушаете, Валентин, роли и ролевые модели. Особенно, когда вы, например, считаете ваших внуков вашими детьми, то в этот момент, вы же понимаете, что вы создаете, на самом-то деле, конфликт не только с дочерью, но и у внуков с их матерью. Потому что, ну, как бы вы бабушка и это немножко другое. Это не равно мама. И вы правы, что чувства бабушки, они совсем другие. Потому что бабушки и дедушки нужны, для того чтобы тотально любить и принимать своих внуков, правда?

ВАЛЕНТИНА: Да.

С.НАСИБЯН: А мама и папа, для того чтобы их воспитывать. И воспитание в этом смысле не всегда приятное действие, особенно не всегда приятное для ребенка. Но смотрите, вот из того, что вы мне рассказываете, просто у меня складывается ощущение, что вы, действительно, пытаетесь быть какой-то очень хорошей. А в каком возрасте, кстати, в вашем возрасте ваша дочь родила вам внуков?

ВАЛЕНТИНА: Двадцать…

С.НАСИБЯН: Нет, в вашем возрасте, сколько вам было, когда вы стали бабушкой?

ВАЛЕНТИНА: Когда я стала бабушкой, по-моему, в 47.

С.НАСИБЯН: В 47. А вы в 47, как вы жили в 47 лет?

ВАЛЕНТИНА: У меня была работа, я жила с мужем, я была счастлива.

С.НАСИБЯН: А где сейчас ваш муж и ваша работа?

ВАЛЕНТИНА: Я сейчас на пенсии, а мужа нет. Я поняла, что я потеряла, поменяв свои неправильно акценты, я потеряла мужа, ну, все потеряла. И сейчас я теряю дочь.

С.НАСИБЯН: Да, именно так. Смотрите, дочь вы потеряли, возможно, ну, слово «потеряли» здесь не очень, наверное, подходит. Но тогда, когда вы ее не забрали, вы же ее не забрали именно потому, что не могли забрать, правда?

ВАЛЕНТИНА: Да.

С.НАСИБЯН: Но у нее были все основания, для того чтобы на вас разозлиться. Не важно, сказала ей эта бабушка добрая или она сама так сочла. Но у нее было основание месяц прожить в этой злости в отношении вас, правда?

ВАЛЕНТИНА: Да.

С.НАСИБЯН: Это ее выбор, это ее право. Но вы пытаетесь этого права ее лишить через то, что вы пытаетесь оправдаться перед ней. Вы, действительно, поставили слишком большую ставку, Валентина, на ваши отношения с дочерью, потому что они усугублены вот этим чувством вины. Вы просто слишком сконцентрировались и на внуках, и на отношениях с вашей старшей дочерью вместо того, чтобы думать о том, что вам хорошо и что вам приносит удовольствие.

ВАЛЕНТИНА: Никогда об этом не думала.

С.НАСИБЯН: Ну, так вот для этого мы и разговариваем в эфире. Ну, не можете вы, понимаете, из женщины, у которой была работа, муж, друзья, компании, не можете же вы превратиться только в одну вот эту субличность под названием «мама старшей дочери».

ВАЛЕНТИНА: Нет, конечно.

С.НАСИБЯН: Ну, вот, а вы это взяли и сделали, и поэтому лишили себя во многом другой свободы. И я хочу вам сказать, что вам ни к чему как-то улучшать, сделать отношения душевно теплее, как вы выражаетесь. Вы со своей стороны можете это сделать только одним способом, когда вы найдете смысл своей собственной жизни, своего собственного существования, а внуки станут факультативным как бы наслаждением. Вот только тогда у вашей дочери, в общем-то, появится возможность увидеть, что ее мама это вполне себе здоровый, адекватный, а, главное, отдельный от нее человек.

Сейчас вы стараетесь так близко быть с ней, что она даже не понимает границы, где вы, а где она. Поэтому нет, наоборот, старайтесь чуть отстраняться от нее в этом смысле, для того чтобы ваше чувство вины не мешало вам настолько сильно.

ВАЛЕНТИНА: Спасибо вам.

С.НАСИБЯН: Ну, надеюсь, вам удастся. Всего хорошего, до свидания.

Это шоу «Провокация», и у нас вопрос. «Добрый вечер. Что делать с завистью? Я завидую всем, кто живет лучше меня или имеет то, чего я не имею. Это чувство меня угнетает и подавляет. Полина».

Отличный вопрос, что делать с чувством зависти. Вы ничего не сможете сделать с самим по себе чувством зависти. Дело в том, что можно достаточно глубоко исследовать это чувство, то есть, заглядывая внутрь себя, исследовать это чувство, например, его природы, например, того, как оно развивается внутри вас. Например, того, каким оно вас делает. Ведь очевидно, что оно делает вас несчастным.

Вы знаете, у Александра Розенбаума в одной из песен была прекрасная фраза «не может зависть быть бела, коль не приносит людям счастья». И я вот с этим абсолютно согласен. Поэтому, если чувство не делает вас счастливым, ну, значит, вам надо, безусловно, с ним научиться справляться.

Но только давайте посмотрим вот, с какой стороны, Полин. С завистью работать можно по-разному. Один из способов этой зависти это научиться благодарить вселенную, реальность, бога, как вы себе это представляете, не знаю, за то, что у вас есть уже сейчас в данный момент, и уметь, конечно же, этому радоваться и наслаждаться этим.

Но мне больше всего нравится подход Софии, который утверждает, что зависть это способность бога, ну, когда мы завидуем кому-то, мы можем удивляться тому, что господь создаете еще и такие возможности для других. Поэтому найдите свой собственный способ, как к этому прийти.

У меня, кстати, на моих страничках есть тексты про зависть, поэтому рекомендую вам подписаться на «Telegram», «ВКонтакте» и везде, вы найдете там очень много интересного для себя.

Что же, следующий вопрос. «Добрый день. Мне 39, меня зовут Инга. Проблема моя заключается в том, что я совершенно не умею кокетничать с мужчинами, слишком серьезна. В общении с мужчинами чувствую страх и напряжение. Выросла без отца. Его не было в моей жизни вообще. В общении с мужчинами стараюсь быть собой, но я и в жизни такая серьезная девушка. Иногда могу повеселиться, но не инициирую смех. Мне нужен повод для него.

Развиваю свое чувство юмора, но все равно в общении трудно быть легкой, играть, флиртовать. Считаю, из-за этого я не замужем, хотя довольно миловидна и меня многие считают красивой. И, тем не менее, отношений длительных не было, максимум 4 месяца. Как можно научиться быть легкой, флиртовать и играть? Спасибо».

Ну, слушайте, наверное, для этого есть куча разных тренеров, тренингов, специальных каких-то лайф-коучей, которые учат женщин быть женщинами. Наверное, это тоже работает. Я не женщина, я на них не ходил. Но, наверное, это тоже работает.

Знаете, я уверен, что у вас точно существует, как у любого здорового биологического индивида, существует умение копированию или подражанию. Так вот, если вы хотите научиться быть легкой, кокетливой, веселой, ненавязчивой и так далее, просто начните копировать тех, кто вам в этом смысле нравится.

Найдите какую-нибудь героиню какого-нибудь фильма и постарайтесь на себя перенять ее способы поведения. Вы удивитесь, но, как есть хорошая такая фраза, что, как поверить в бога, придется лет 15 делать вид, что ты веришь. Вот здесь то же самое, делайте вид, притворяйтесь кокетливой, притворяйтесь легкой и веселой.

У нас есть звонок. Добрый вечер.

ИРИНА: Добрый вечер, Сергей. Ирина, Москва.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте, Ирина.

ИРИНА: Помогите мне, пожалуйста, в ситуации с дочерью, у нее ШАР. ШАР возник, ну, то есть ей поставили этот диагноз после смерти мужа, у мужа была 4-я стадия онкологии, и (неразборчиво) за месяц он просто был невыносим, из нормального человека он превратился просто, я не знаю, в кого, в садиста. Ну, зверь, хищный зверь был настоящий. А девочка…

С.НАСИБЯН: Скажите, Ирин, а вашей дочери, сколько лет?

ИРИНА: Девочке 21 год, 22-й. А тогда ей было 19.

С.НАСИБЯН: И вы сказали, что у нее диагностировано шизоаффективное расстройство.

ИРИНА: Да.

С.НАСИБЯН: Диагностировал соответственно какой-то психиатр?

ИРИНА: Да, она лежала на 8 Марта много раз, я (неразборчиво), потому что я уже за пенсионный возраст, но работаю, потому что девочка ничего не получает, хотя она закончила Строгановский колледж. У нее была перспектива. Но вот так вот случилось. Она кисть вообще в руки не берет, карандаш не берет, но иногда на графическом компьютере рисует что-то, на планшете, извините. Но это все ужасно, от красоты она ушла.

С.НАСИБЯН: Ну, сейчас, возможно, ей хочется рисовать совсем другое, а не красоту.

ИРИНА: То, что у нее в голове, вот эти все страхи она выплескивает.

С.НАСИБЯН: Ну, давайте не будем сейчас за моих коллег ставить диагнозы.

ИРИНА: Хорошо.

С.НАСИБЯН: Вот смотрите, вы сказали, что диагностировано именно шизоаффективное расстройство, а оно, в общем-то, как бы является таким эпизодическим психозом, но с клиникой шизофренического маниакально-депрессивного расстройства.

ИРИНА: Да, да.

С.НАСИБЯН: И вы мне скажите, вы говорите, она лежала, то есть ее несколько раз клали туда?

ИРИНА: Да, у нас даже была попытка суицида. Во время болезни мужа, опять-таки.

С.НАСИБЯН: А она как-то объяснилась потом, после этого?

ИРИНА: Нет.

С.НАСИБЯН: А вы ее нашли в этом состоянии?

ИРИНА: Да, я как раз приехала из онкодиспансера, я говорю – Ева, помогай, надо собирать папу, потому что у него… Долго рассказывать, я ухожу от темы. Ну, в общем, его надо было перевозить, откачивать желчь, у него начался абсцесс. Она говорит – да, да, конечно. Я смотрю, у нее взгляд не фокусируется. И вот после этого «конечно» она легла, ушла и легла в постель, начался храп безумный.

С.НАСИБЯН: То есть вы сказали, что у нее это началось после того, как муж болел, а, получается, во время его, так называемой, 4-й стадии.

ИРИНА: Во время, да. Ну, вот это первое, да, вот это было во время его болезни. Потому что унижал, он оскорблял, он руку на нее поднимал.

С.НАСИБЯН: Я понял.

ИРИНА: И вот она из красивой, стройненькой девочки превратилась вот от этих лекарств в большой снежный ком, при ее росте 155, это ужасно. Ни желаний у нее, ничего нет, ни стремления.

С.НАСИБЯН: Да, я понимаю. Ну, смотрите, на ваш вопрос найти психолога или психотерапевта, тут, наверное, будет не очень, ну, как сказать, адекватно, чтобы я сейчас вам кого-то здесь рекомендовал. Я точно могу сказать вам, что я бы рекомендовал метод, вот метод точно я бы рекомендовал, и я бы лучше бы пошел именно в психотерапевтическую группу, Ирин. Не к специалисту в работу тет-а-тет, а именно в психотерапевтическую группу, коих, на самом деле, очень много.

И, опять же, из методов терапевтической группы, как мне видится, хороша была бы, сейчас я пытаюсь вспомнить, как он называется, я так разволновался от вашего вопроса. Смотрите, групповая психотерапия, в любом случае, в этом смысле будет удобней, потому что в групповой психотерапии поднимается гораздо больше элементов наших страхов, с которыми она сейчас не может справиться.

ИРИНА: Сергей, простите, перебью. У нее, когда обострение, она начинает слышать голоса, то есть у нее, как это называется, зрительная и голосовая…

С.НАСИБЯН: Галлюцинация, я понимаю. Да, я понимаю. Но просто, если все-таки врачи не убирают именно шизоаффективное расстройство и не ставят какие-нибудь там параноидальные синдромы, не ставят шизофреническое расстройство, то тогда имеет смысл работать с психотерапевтом и смысл работать в группе.

Если же, может быть, стоит найти другого психиатра, кто посмотрит и поймет, что она уже перешла в другую стадию, и тогда это уже вопрос, что называется, большой психиатрии. Но ни в коем случае, я думаю, никто не откажется от как раз-таки этой групповой психотерапии. Вот вам здесь важно не путать, понимаете?

ИРИНА: Я согласна.

С.НАСИБЯН: А я вот так по вашим словам, мне очень сложно понять, в каком состоянии сейчас ваша дочь. Я понимаю, что вы взволнованы. Все, что вы описываете, как бы в пределах нормы относительно последствий и того травматического элемента, что с папой такое произошло. Он ведь не сразу умер, он умирал, а за это время он сильно менялся и, возможно, какие-то эмоции у нее возникли. Это то, с чем будет работать психотерапия.

А вот уже с точки зрения содержания ее в состоянии, близкой к норме, скажем так, это уже вопрос большой психиатрии. И тут попробуйте найти другого психиатра, может быть, какого-то более, ну, не знаю, более опытного или, наоборот, более молодого, который не будет так зашорен этими диагнозами.

ИРИНА: А вот вы мне никого не посоветуете? Потому что я уже столько выбросила, что называется…

С.НАСИБЯН: Давайте я вам после эфира пришлю телефон того, кому я доверяю. Я не могу в эфире об этом говорить, поэтому после эфира я вам пришлю.

ИРИНА: Поняла. Благодарю.

С.НАСИБЯН: Подождите еще, не за что пока. Всего доброго.

ИРИНА: Спасибо за внимание. Благодарю вас.

С.НАСИБЯН: Спасибо. Что же, всегда сложно, когда наши близкие оказываются в таких обстоятельствах, когда они сталкиваются со сложной болезнью. И, конечно, нам в этот момент хочется очень многое изменить. Но, вы знаете, на мой взгляд, в таких ситуациях наша мудрость, она приходит к нам, что называется, на помощь, и в мудрости нашей заложена идея принятия того, что есть.

Даже, если мы, если я, как специалист, работаю с человеком, который болен каким-либо заболеванием серьезным, я все равно всегда веду человека через принятие этой болезни и принятие этого опыта, нежели через отрицание. Например, мы сейчас всех победим, все победим, мы выздоровеем, мы сделаем то и то.

Надо сказать, что и сам, когда я болею чем-либо, благо серьезных заболеваний у меня нет, но даже, когда я заболеваю, я все равно всегда работаю со своими состояниями через принятие этой болезни. Потому, как любая болезнь, не важно, это будет психическая болезнь или это будет физическая, или физиологическая болезнь, она всегда будет связана с нарушением баланса внутри нас.

И в этом смысле каждое из этих нарушений балансов мы можем изменить, но только в том случае, когда мы эту болезнь примем. Опять же повторю, вне зависимости от того, какая она будет. Вот, поэтому, надеюсь, то, что я рекомендовал, будет полезно.

Итак, Дарья, 29 лет из Бреста. «Поиск профессии заново, с чего начать? Успела поработать на тех работах и должностях, за которые меня хвалят родители. Сейчас в декрете. Хочу выйти после декрета к чему-то своему, чтобы работа радовала. А где мое, и где родительские ожидания, распознать не могу».

Ну, что же, постольку, поскольку вопроса в этом нет, я предположу, что вопрос означал, как отличить родительские ожидания, хотелки про наше развитие с нашими собственными желаниями. Вы знаете, у меня есть такой метод. Если я что-то задумал и мне стыдно, и мне страшно, и я не знаю, как это реализовать, я точно знаю, что это мое.

Не знаю, насколько вам поможет этот мой инструмент. Но, если мне не стыдно, это означает, что кто-то другой на меня смотрит и так благоволительно кивает головой, что типа, да, ты молодец, ты очень правильно решил, правильное решение принял. Если мне не страшно, это означает, что кто-то другой стоит рядом со мной и, по сути, помогает мне справиться с этим страхом.

А, если мне известно, то это означает, что, в общем-то, я просто повторяю то же самое, что я умел вчера. Поэтому попробуйте расписать свои желания и разобрать их по такому принципу. Страшно, стыдно и вы не знаете, как этого достичь. Поверьте мне, это очень отрезвляющий инструмент.

Алена, 35 лет, Москва. «Здравствуйте. Как научиться выражать чувства и открыться человеку? В семье никогда никто никого не обнимал». Никогда никто никого не обнимал, одно предложение уже, мне кажется, говорит о том, что в этой семье трудно было выжить. «Не поддерживал. И теперь, кажется, что везде так. Не могу открыться мужчине, боюсь показать чувства. Боюсь, что про любые чувства нельзя говорить, внутри ощущаю запрет».

Ну, вот смотрите, как научиться выражать чувства и открываться человеку. Вы внутри ощущаете запрет. И, если бы вы мне позвонили, то, конечно, мне была бы важна ваша история, чтобы я узнал, а чей запрет, чьим голосом этот запрет вам запрещает открываться. Кого вы подставите, кого вы подведете или, может быть, даже предадите, если вдруг вы станете чувственной, открытой.

В любом случае, то, что я вам точно порекомендую сделать, это телесно-ориентированная терапия, найдите в своем городе, а, тем более, вы из Москвы. Найдите в городе любую студию по телесно-ориентированной терапии и начните с этого. Потому что ваше тело, оно точно знает, что вы способны на переживания гораздо большего спектра, нежели ваш ум.

Ну, и вот как только вы научитесь отключать тело от ума, вам станет проще выражаться в чувствах.

С вами снова Сергей Насибян в программе «Провокация» на волнах «Маяка», где мы разбираем ваши сложности, ваши ситуации, ваши задачи. Не стал бы называть их проблемой, потому как считаю, что, как только мы говорим слово «проблема», от своей жизни мы отключаем весь творческий потенциал и перестаем находить те способности и те возможности, которые позволяют нам выйти.

Ну, как говорят, приписывают слова Эйнштейну, как говорил он, что очень сложно решить задачу на том же уровне сознания, на котором мы ее создали. Ну, так это или нет, говорил он это или нет, мы не знаем, но очень мудро.

Ну, что же, «чувство вины», пишет Екатерина из Ижевска. «Чувство вины такое всеобъемлющее, всепоглощающее, поглощающее мою личность, поглощающее разум, мои способности, мою жизнь. Я знаю способ и методы, как справляться, я логически все понимаю, но по факту справиться сложно. Когда-то мне казалось, я все поняла, а теперь мне кажется, что я вообще ничего не понимаю в этой жизни, а, главное, себя – кто я и вообще, зачем я. Принимать на себя все беды, искать причины в себе, возможно, это нарциссизм. Порой кажется, что во мне разные личности. Одна железобетонной логикой пытается понять, а другая вечный ребенок, которого логика накрывает это железобетонной плитой. После просмотра фильма «Триггер», я подумала – вот это фильм, что ни серия, то про меня. Вы мне интересны, как личность, как врач человеческих душ».

Ну, что же, вопрос прекрасный. Смотрите, если вы смогли акцентовать, то есть поставить акцент на том, что это именно чувство вины, то я бы рекомендовал вам начать его проживать. Не пытайтесь с ним справиться, научитесь его проживать.

Я вам сразу открою такой небольшой секрет, что, на самом деле, самого по себе чувства вины вы не обнаружите. Вы обнаружите очень большой комок разного рода эмоциональных переживаний и когнитивных процессов, которые, и к ним могут еще привязываться и физические ощущения, которые мы ошибочно называем чувством вины.

Чувство вины это всегда попытка исправить прошлое, что абсолютно бессмысленно. Но вот сегодня вы, когда вы говорите «кто я вообще», вы сегодня тот, кто пытается изменить прошлое. А это, насколько вы понимаете, совершенно невозможно. И поэтому рекомендую вам научиться просто проживать это чувство. Не надо от него избавляться сразу, еще раз повторяюсь.

У нас вопрос, это из Республики Алания. «Добрый вечер, Сергей. Вы спросили девушку о гормонах. У меня возник вопрос. Если все же есть определенный дисбаланс дофамина и кортизола, и так далее, то следует подходить к проблеме со стороны физиологии или сначала разрулить все, что стало предпосылками этого в смысле психологически».

Это вам решать. Но вы должны понять, что иногда надо просто, знаете, как иногда банан просто банан. И надо просто попить витамины и, в общем-то, дать возможность доктору облегчить вашу жизнь. Поэтому одно не отменяет другого и, уж точно, не противопоставляйте одно другому.

Ну, что же, сегодня я хотел с вами поговорить о фильме. Мы не виделись три недели, не слышались и почему-то сегодня в процессе моего разговора со всеми слушателями, мне пришел на ум фильм, который называется «Миллионер из трущоб». Возможно, вы его смотрели, может быть, нет. Но, в любом случае, настоятельно рекомендую вам его посмотреть.

Потому что в этом фильме, несмотря на то, что снимали его американцы, а не индусы, в этом фильме очень глубоко показана идея индийской культуры, которая абсолютно вся построена на таком, знаете, серфинге по жизни. Эта мысль про то, что абсолютно все в своей жизни можно принять. Но самое главное, что, если мы прекращаем сопротивляться обстоятельствам, которые мы не в силах изменить, эти обстоятельства становятся для нас поддержкой и опорой. Поэтому настоятельно рекомендую вам на этой неделе в эти выходные посмотреть фильм «Миллионер из трущоб».

Ну, а я буду прощаться с вами и жду вас в следующую субботу с 17 до 19 на волнах «Маяка». Звоните, пишите свои смс.