Провокация Выпуск #72. Сложности ухода за больными родителями, как обратить на себя внимание взрослых детей

С.НАСИБЯН: Здравствуйте, дорогие радиослушатели. С вами Сергей Насибян, потому что вы на волнах «Маяка». Суббота, 17.10, а это значит, «Провокация» и это значит, я, психолог, которого вы заслужили, так меня называют в глаза.

А сегодня даже, знаете, в моем Телеграм-канале, кстати, подписывайтесь на мой Телеграм-канал «Психолог Сергей Насибян», мы перевалили за 10 тысяч и это круто. Так вот сегодня там кто-то написал даже мне какое-то благодарственное письмо и сказал, что вы лучший психолог, которого мы могли заслужить. Ну, мне приятно, конечно, когда меня хвалят. Но все же я настаиваю на том, что я, как психолог, как любой нормальный психолог, ленивый, глупый, главное, абсолютно циничный и аморальный. И именно так я здесь, в общем-то, и отвечаю на вопросы. А вопросы, дорогие друзья, вы можете задать, либо звонить в прямой эфир, и говорите, говорите, рассказывайте. Потому что то, что вы расскажете, будет важно для всех абсолютно людей.

И вы знаете, сегодня, так уж получилось, что я перед тем, как приехать на эфир в студию, я давал большое интервью, 4 часа. Разные вопросы мне там задавали. И вот один из вопросов, который был такой интересный, как сделать так, чтобы работало видение, ну, вот очень многие говорят там, доска желаний, еще что-то, еще что-то, визуализация, и задали мне этот вопрос.

И я, отвечая на этот вопрос, сказал, дело в том, что, для того чтобы начала работать фантазия, сначала должны уйти мысли. Потому что именно мысли определяют то, в чем мы живем и как мы живем. И мысли заставляют нас в большинстве своем страдать. Ушли мысли, остались фантазии, и мы начинаем эту фантазию соответственно воплощать в мир. Чем мы с вами, в общем-то, так или иначе и займемся.

И еще сегодня сказал очень интересную штуку. Знаете, когда человек приходит к психологу или психотерапевту, он приходит не для того, чтобы избавиться или справиться с неврозом, он приходит для того, чтобы этот невроз улучшить, апгрейдить, так сказать, наполировать. Так говорила Карен Хорни, а я очень большой ее поклонник.

Наталья уже нам пишет: «Чувство вины, как будто виновата в самом существовании. Как уйти от этого чувства, когда ты по определению виноват?»

Наталья, виноват это как раз и есть совокупность ваших мыслей. Если я попрошу вас найти свое чувство вины, вы будете мне описывать разные ощущения в теле, вы будете описывать мне большое-большое количество, в целом, совокупность разных других эмоций и чувств. Но в большинстве своем это все будут ваши мысли.

И самое главное, как избавиться? Очень просто, правда, как очень просто. Мы должны перестать думать о прошлом, потому что чувство вины это попытка изменить прошлое. Те, кто слушают меня не в первый раз, наверняка слышали от меня это определение неоднократно.

Поэтому попробуйте завтрашний день прожить просто в идее, что я буду, знаете, как это «прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко», или «а сегодня, что для завтра сделал я». Вот проведите просто завтрашний день, слушатели дорогие, проведите завтрашний день с песней «Что для завтра сделал я сегодня», и вы увидите, что вы переключитесь. Потому что иначе в вашей голове, а я очень люблю вот это определение Дилтса, какая музыка звучит в твоей голове, так ты и живешь. Иначе в вашей голове звучит какая-нибудь такая, знаете, песня «надежда мой компас земной». Ну, и чего, вы надеетесь, надеетесь и ничего не делаете. А вот, если вы сегодня будете сеять семена, плоды которых вы будете собирать буквально завтра, послезавтра, ну, и когда-то там еще, вы увидите, как поменяется ваша жизнь.

С вами Сергей Насибян, я напоминаю, если вдруг вы такого дурачка впервые услышали и думаете, кто там, что там, психолог, да я вас умоляю. Да, друзья, подключайтесь, не отключайтесь.

Вот мне тут уже пишут из Израиля. Помните, как в анекдоте, умных послали к умным, а меня к тебе. Наверное.

У нас есть звонок. Здравствуйте.

ОЛЬГА: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте. Я слушаю вас.

ОЛЬГА: Меня слышно? Это Ольга.

С.НАСИБЯН: Прекрасно вас слышу, Ольга. Здравствуйте.

ОЛЬГА: Ну, я задавала свой вопрос...

С.НАСИБЯН: Вам придется его повторить.

ОЛЬГА: Да, придется его повторить. Значит, у меня есть папа, папе 90 лет.

С.НАСИБЯН: У меня тоже папа есть, ему тоже 90 лет, представляете, мы с вами ровесники даже.

ОЛЬГА: Это прямо хорошо, что вы меня так, может быть, поймете. Я, значит, последние 23 года живу в другом городе. Вот сейчас вынуждена была переехать обратно к папе. Ну, ему как-то сложновато уже справляться самому, и вот сейчас с мая этого года я живу вместе с ним. Значит, и вопрос в том, что я очень часто на него раздражаюсь, вот эти вот эмоции импульсивно выплескиваю, за что потом чувствую вину. Ну, и (неразборчиво) нехорошая ситуация, что вот ты так в таком тоне с папой разговариваешь. Мне бы хотелось, чтобы этого не было.

С.НАСИБЯН: Хорошо. И вы задаете мне вопрос, какой же он?

ОЛЬГА: Как мне... Вот вопрос задать сложно, потому что, когда я думаю про эту ситуацию...

С.НАСИБЯН: Может, как мне так жить, чтобы не выплескивать или, чтобы не чувствовать этих чувств?

ОЛЬГА: Да.

С.НАСИБЯН: Тут же, смотрите, какая штука.

ОЛЬГА: Ну, вот, знаете, задавая такой вопрос, у меня появляется вереница следующих вопросов, как мне так жить.

С.НАСИБЯН: Давайте попробуем сначала, смотрите, увидеть простую штуку, Оль, что сначала хочется задать вопрос, как же правильно так жить, чтобы ничего не было такого неправильного, как мои эмоции, которые я импульсивно выражаю в отца, в сторону отца, загружаю, выгружаю в него, правда же?

ОЛЬГА: Ну, как-то так, да.

С.НАСИБЯН: А вы хотите не чувствовать? Или вы все-таки хотите уметь не выражать эти чувства?

ОЛЬГА: Я хочу вообще не раздражаться так на папу.

С.НАСИБЯН: То есть вы хотите не чувствовать или вы не хотите выражать эти чувства, Оль?

ОЛЬГА: Я не хочу такие чувства чувствовать.

С.НАСИБЯН: Вот, вы не хотите такие чувства чувствовать. Вы хотите чувствовать другие чувства, правда?

ОЛЬГА: Да, да.

С.НАСИБЯН: Хорошо. Ну, плюс-минус мне понятно. Скажите, пожалуйста, Оля, а зачем вы живете с вашим папой?

ОЛЬГА: Чтобы ему было легче.

С.НАСИБЯН: А как вы ему облегчаете жизнь?

ОЛЬГА: Чтобы ему было...

С.НАСИБЯН: Ну, как именно?

ОЛЬГА: Я готовлю ему еду, покупаю продукты, какие ему хочется, я с ним общаюсь, что тоже для него важно, разговоры вот.

С.НАСИБЯН: Ну, для него, безусловно, важно. А вам-то это зачем?

ОЛЬГА: Ну, потому что, если я, вот когда у меня был выбор, приезжать сюда с ним жить или нет, я оставалась, ну, как бы этот выбор уже несколько лет последних был, вопрос, вернее, такой, у меня возникало беспокойство, во-первых, за то, как он тут один, он живет один в квартире. И, ну, как бы немножко это про смыслы жизни, наверное, вот как бы это такой важный...

С.НАСИБЯН: Да, конечно. И какой вы смысл вложили в это?

ОЛЬГА: Ну, отдавать, не знаю, давать свою жизнь папе, свое время.

С.НАСИБЯН: А зачем? Зачем, я не пойму? Жил-жил человек без вашей жизни, без вашего времени, а чего теперь?

ОЛЬГА: Ну, до этого он сам мог жить и вот, не знаю, даже вот последний год, как бы до весны этого года он жил сам, и как бы у него качество жизни было достаточно такое сносное, скажем. А сейчас стало ухудшаться.

С.НАСИБЯН: А чем он болен?

ОЛЬГА: Мне его жалко. Ну, у него, во-первых, у него там последняя, значит, катастрофа это перелом шейки бедра, он передвигается на костылях. И потом у него еще до этого начиналась нейропатия, у него потеряна чувствительность ног. Ну, в общем, он так вот...

С.НАСИБЯН: Да, понимаю. У моей мамы тоже такое было, да. Хорошо. Оль, то есть вы приехали доживать его последние годы с ним, правда?

ОЛЬГА: Как будто это так, да, я тоже этими словами это все называю.

С.НАСИБЯН: А теперь представьте себе, Оль, как вы станете к нему относиться, если вы поменяете очень простую вещь. Что, если вы пришли доживать свои последние годы с ним? Что, если это ваш счет идет на дни?

ОЛЬГА: Ну, это как-то вот тоскливо.

С.НАСИБЯН: Почему же тоскливо? Вот представьте себе, что вам осталось там, ну, какое-то количество времени, дней, месяцев, может быть, пару лет, которые вы можете прожить с вашим отцом.

ОЛЬГА: Не радует меня это.

С.НАСИБЯН: А я и не говорю, что должно радовать. Я говорю, что может поменяться, понимаете. Потому что сейчас вы на него злитесь, потому что как будто бы ваша жизнь проходит мимо, а вам приходится жить его жизнь. А вот, если вы поменяете, просто поймете, что вот вам как будто сделали такое предложение, и вы выбрали прожить с ним последние пару лет вашей жизни. Это последние пара лет, которые называются «дочь». Потому что, когда его не станет, не станет дочери и все вдруг станет по-другому, понимаете. Все вдруг может поменяться вот в этот момент.

ОЛЬГА: Ну, да, да, я слышу, что-то меняется.

С.НАСИБЯН: Конечно, потому что это станет нужно вам. Нужно вам. Знаете, очень важно, ни в коем случае нельзя избавляться от этих чувств. Вот вам уже пишут, Ирэн пишет: «Как знакомо. Я тоже раздражалась, когда папа болел и жил у нас. Теперь жалею». Вот понимаю, почему жалеет, но нельзя жалеть. Ваши чувства имеют право быть. Но мы, действительно, можем изменить в своей голове контекст, для того чтобы чувства были другие. Вы любите вашего отца и только поэтому вы там. Вы сейчас называете это жалостью. Жалеть вашего отца не за что. Он прожил прекрасную, достойную жизнь, 90 лет, целый век и у него замечательная дочь. И я хочу просто, чтобы вы поменяли это чувство жалости на любовь.

ОЛЬГА: Ну, слушайте, у меня прямо комок в горле появляется.

С.НАСИБЯН: Я расскажу вам одну историю, она может показаться вам немножко странной. Надеюсь, она вас никак не заденет. Знаете, один человек принес кота своего в ветеринарную клинику, ему сказали, что этому коту осталось максимум два, три дня и, в общем-то, лучше бы его усыпить прямо сейчас. Он его забрал и решил ему на последние дни покупать каждый день по мышке. И кот прожил еще 4 года. Это реальная история.

Вот попробуйте, понимая, что вы приехали туда доживать свои несколько дней с отцом, он не знает об этом, никто не знает об этом, только вы, покупать ему вот эти мышки. А мышками могут быть что угодно – игра в крестики, нолики, разгадывание кроссворда, покупка какой-нибудь вкусности, ну, не важно, вы меня, думаю, понимаете, о чем идет речь. Но каждый день маленькую радость, очень маленькую радость доставлять ему. Потому что вы уйдете. Вот, если вы так... Говорите.

ОЛЬГА: Нет, лучше вы.

С.НАСИБЯН: Если мы так сможем, то мы совсем очень сильно по-другому увидим отношения с нашими родными.

ОЛЬГА: Ну, вот я, наверное, да, вот так уже хочу вам сказать «спасибо», это как-то прямо супер неожиданно.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам, Ольга, спасибо, что вы слышите, это самое важное. Спасибо. Вы знаете, жизнь с людьми, которые уходят, она полна мудрости. Когда мы смотрим на то, как уходят наши родители, как уходят наши друзья, как они медленно иногда, бывает, угасают, в этот момент мы, знаете, вот, если бы вы задали этот вопрос, не знаю, Будде, Будда бы сказал – смотри на честность жизни. Это такая возможность это видеть, это такая возможность.

Я сегодня порекомендую фильм, уже знаю, какой, обязательно порекомендую. Если я его не рекомендовал раньше, а даже, если рекомендовал, все равно будет важно.

И поэтому жизнь с пожилыми людьми это очень важная составляющая нашей культуры. За счет того, что мы, к сожалению, скатились в такую вечную молодость, натяжку лица, подтяжку чего-то, силиконовые импланты, фарфоровые зубы, мы все друг другу улыбаемся не настоящими, а зачастую кривыми улыбками. А наши близкие, наши родители помнят нас с кривыми зубами, с конопатыми веснушками, болячками, козявками, соплями, в конце концов, и это совсем другие чувства.

И поэтому я предлагаю вам наблюдать. Наблюдать вот это усыхание, уход, утихание в какой-то степени. Это такая осень, которая каждый раз, на самом деле, подсказывает нам тот факт, что все в этой жизни меняется. Верите ли вы в реинкарнацию или верите вы в потусторонние миры, или верите вы в какое-то царствие небесное, не важно, во что вы верите. Важно, что люди, которые уходят, они уходят в некую вечность из вот этого самого мира постоянного бега, зависти, иногда злости. Поэтому это очень важно.

Андрей пишет из Челябинской области: «Добрый день, Сергей. Есть ли польза от испытывания ощущения азарта, например, при участии в лотерее, ведь можно и проиграть».

Ну, знаете, как, Андрей, говорят, отец сына бил не за то, что тот играл, а за то, что тот отыгрывался. Я вам точно могу сказать, что вот я себя считаю абсолютно не азартным человеком. Я считаю себя человеком в этом смысле спокойным и, конечно, считаю, что от азарта ничего хорошего нет, потому что азарт это страсть, страсть это страдание.

Антон пишет: «По поводу последнего звонка. Кто же принесет стакан воды на старости лет? Родители отдавали детям свое время, потом роли меняются, о чем вы говорите?»

А я же не знаю, Антон, вы кого слушали-то? Я же вроде как и говорил, а вы, возможно, услышали что-то другое. Тогда напишите, прокомментируйте себя или, в конце концов, наберитесь храбрости и позвоните мне в прямой эфир или пишите.

«Здравствуйте, Сергей. Я девушка и мне 17 лет. Мои родители развелись, когда мне было 5. Я совсем этого не помню и узнала об этом событии, по моим воспоминаниям никак не сказалось на моей жизни. Я не чувствовала недостаток чего-то или свою неполноценность. Следующие почти 10 лет он мало со мной взаимодействовал, не звонил, не приезжал, просто так ограничивался поздравительным сообщением.

Недавно у него был день рождения, и он пригласил меня на дачу к его новой жене. У него ребенок и семья. До этого он тоже приглашал меня. Мой брат говорил, что надо встречаться на более нейтральной территории. А такие резкие перемены вообще неуместны. В этом году я решила поехать, возможно, из-за чувства вины или жалости, что по словам моей матери, он ведь старается с тобой наладить отношения. Вы будете взрослыми, кто у вас останется, кроме братьев и сестер.

Про его дочь. Посещение их праздника вызвало дискомфорт, ощущение навязывания чего-то искусственного и только вытянуло все силы. Вопрос такой, как такая ситуация с отцом может сказаться на моем будущем и отношениях? Я не хочу углублять отношения с ним и его семьей. Как мне вести себя с ним?»

Да никак. Можете никак себя не вести. Вы же, на самом деле, не хотите с ним общаться. Если вы спрашиваете у меня, общаться или не общаться, я всегда за общение, если на то пошло. Более того, вы, действительно, не знаете истории ваших родителей, вы не знаете причин, возможно, по которым они развелись, или, если вы знаете, вы знаете только их со стороны мамы. А это просто человек, который дал вам жизнь. Вы ему, на самом деле, ничем особо не обязаны. Но вы точно можете простить и вы можете быть рядом с этим человеком.

Ой, тут у нас прямо спор такой возник в Телеграм-канале. И тут мне пишут люди, значит, в сообщениях, и вот Мария, 43 года, город Иваново пишет мне такое сообщение: «Не могу действовать я, просто могу лежать и спать весь день».

Один из самых частых вопросов, самых распространенных, которые мне задают. Вы знаете, что, Мария, я бы спросил у вас. Слушайте, а что вот, судя по всему, ваше вот это «я не могу действовать», как бы очень такой хороший оправдывающий вас момент, прямо классный. А вот, если вдруг вы всем скажете «я не хочу вставать и действовать, а хочу просто лежать и спать весь день», ну, тогда что-то случится другое. К вам изменится отношение, очевидно, и вы просто его не хотите принять. Там нет никакого «я не могу» из-за отсутствия сил. Но я точно знаю, что в меня сейчас полетят комментаторы с тем, что, почему, женщине надо сказать, чтобы она сдала анализы, к эндокринологу сходить. Сходите к эндокринологу все, кто хочет написать мне сейчас такой комментарий. А Мария пускай честно себе скажет, что она не хочет действовать, а не не может.

У нас есть звонок. Здравствуйте.

ЕЛЕНА: Здравствуйте. Вы меня слышите?

С.НАСИБЯН: Отлично слышу вас. Как вас зовут?

ЕЛЕНА: Прекрасно. Меня зовут Елена.

С.НАСИБЯН: Очень приятно.

ЕЛЕНА: И у меня после вашего такого позитивного разговора, у меня будет совершенно другая трагическая нота.

С.НАСИБЯН: Давайте. Это какой у нас тут был позитивный разговор? Про то, что я говорил сейчас?

ЕЛЕНА: Ну, да.

С.НАСИБЯН: Хорошо, хорошо.

ЕЛЕНА: Ну, да, наверное.

С.НАСИБЯН: Давайте вашу трагедию.

ЕЛЕНА: Значит, у меня горе, которое окутало мой дом, мое сердце, мою душу. Мне очень тяжело выбраться из этой ситуации. Значит, получилось так, что несколько дней назад я похоронила свою маму. Она умерла у меня на руках, и я готовилась к этому дню, у меня были близкие, у меня была поддержка. Я знала о ее диагнозе неутешительном, выдержала эту трагедию.

Но несколько месяцев назад я узнала о трагедии своего мужа. Он неизлечимо болен. И вот это вот для меня был самый главный удар в моей жизни, который я не смогла перенести. У меня был гипертонический криз, мне кажется, вот у меня пошатнулось здоровье с этого момента. Дело в том, что, конечно, справиться с ситуацией, справиться с тем, что ты лишаешься близких, любимых людей, наверное, нужно. Но как это сделать? Как найти в себе силы? Конечно, меня поддерживают мои близкие, мои родные, друзья. Я принимаю таблетки, от которых, мне кажется, становится легче. Но вопрос в другом. Вопрос в том, что моя жизнь разделилась на до и после. И вот, наверное...

С.НАСИБЯН: Подождите, на до и после, как вы узнали о болезни мужа, вы про это?

ЕЛЕНА: Да, конечно, конечно. Мне кажется, до я была свободна и защищена. Сейчас у меня нет этой защиты, сейчас все я должна делать сама – воспитывать детей, продолжать жить, работать, но одна. И еще такой вопрос, вот это вот мое состояние, оно психическое, скорее, или психологическое? Потому что, конечно, не каждый же человек испытывает такой гипертонический криз, вот такое вот состояние, которое я испытала. Потому что, наверное, такая особенность переживать такую трагедию вот именно таким образом, не останавливаться. То есть я понимаю, что каждый день я живу с этими мыслями, и я не могу себя остановить в чем-то. Я начинаю прогнозировать, я начинаю смотреть назад, как это было раньше.

С.НАСИБЯН: А зачем вы смотрите назад? Для чего это?

ЕЛЕНА: А как же? А как жизнь прожита, я не могу смотреть...

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, она же уже прожита, зачем вы оглядываетесь на то, как она прожита? Вам сколько лет, Елена?

ЕЛЕНА: Мне 45.

С.НАСИБЯН: Вам 45 лет и очевидно же, что вы-то не умираете прямо сейчас.

ЕЛЕНА: Да нет, конечно, что вы, я не собираюсь.

С.НАСИБЯН: Отлично. Тогда, зачем вы смотрите назад?

ЕЛЕНА: Потому что там было хорошо, а сейчас неизвестность большая.

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, там было хорошо, но там уже ничего нет. Разве не так?

ЕЛЕНА: Там нет, там нет.

С.НАСИБЯН: То есть смотреть, было ли там хорошо или плохо, бессмысленно тогда, так? И есть у меня ответ на ваш вопрос. Ну, на мой вы же вопрос более честный, чем вы мне даете. Вы смотрите назад, потому что смотреть вперед вы боитесь, Лен. И вот это честно. А впереди болезнь вашего мужа, впереди ваши какие-то муки, с этим связанные, уход за больным человеком, возможно, смерть этого человека тоже возможна. Вот это все впереди и туда не хочется смотреть, Лена.

ЕЛЕНА: Да, но вы знаете, как-то я этого боюсь, я не готова к тому, что я кардинально должна изменить свою жизнь.

С.НАСИБЯН: Ну, в смысле он болеет и умрет, а вы не хотите менять свою жизнь. Ну, то есть, получается, ваша трагедия больше, чем его трагедия. Так? Так тоже может быть. Лен, смотрите, так тоже может быть. Очень часто как бы те неудобства, которые мы испытываем в связи с тем, что наши близкие болеют, гораздо важнее, потому что своя рубашка ближе к телу, чем то, что он, видите ли, болеет или еще и умирает ни с того ни с сего. Давайте, как сказать, поймем, с чем мы работаем.

ЕЛЕНА: То есть вы хотите сказать, что моя ситуация, мое здоровье, которое пошатнулось из-за того, что вот сложились такие внешние факторы, то есть это моя ситуация, моя неготовность принять эти решения?

С.НАСИБЯН: Это то, как вы мне отвечаете на вопрос, да, Лен. Это достаточно сложно делать сейчас, говоря с вами по радио. Но то, как вы отвечаете мне на вопрос, становится понятно, что вы осознаете, видите, что ваша жизнь, действительно, поменяется. Поменяется, возможно, качественно, поменяется, возможно, еще как-то. И неготовность с этим смириться, да, могло дать гипертонический криз. И это нормально. Если вы...

ЕЛЕНА: Да, конечно. Я прекрасно оцениваю свою ситуацию. Из-за момента трагедии, которая коснулась моей семьи и меня, в частности. Но я, во-первых, не готова была к тому, что вот стресс настолько влияет кардинально на организм, что я не в состоянии была пошевельнуться, что я не в состоянии была идти и просто что-то делать.

С.НАСИБЯН: Я понимаю.

ЕЛЕНА: В связи с этим (неразборчиво), это, во-первых. Во-вторых, действительно, скачок вот этого артериального давления, он говорит о том, что я не справляюсь не только физически, но и эмоционально физически моя биохимия не способна справиться с этим. Все мои клетки протестуют, а я как бы ничего не делаю при этом. Я не поменялась. Я вот делаю себе надрыв, я понимаю, что я в этом состоянии, мне плохо, и я не меняюсь. Я вот – плохо и все и ничего не происходит.

С.НАСИБЯН: Да, я понимаю. Потому что ваш гипертонический криз это ваш крик, что вы теряете контроль над этой ситуацией.

ЕЛЕНА: Да.

С.НАСИБЯН: Ну, отлично. Так, если вы теряете контроль, может быть, отпустить стоит?

ЕЛЕНА: Как? Как отпустить?

С.НАСИБЯН: А вы машину водите, Лен?

ЕЛЕНА: Кстати, вот нет.

С.НАСИБЯН: Стоит научиться. Смотрите, знаете, все водители знают, например, такую штуку, что, когда машина уходит в занос, с точки зрения контроля любой водитель будет поворачивать против заноса. А надо в сторону заноса. Вот попытка контролировать это крутить в противоположную сторону, это усиливает занос. А надо в сторону заноса. Я не знаю, что это будет и как это будет значить для вас.

Но я хочу вам сказать очень простую вещь, вы держите, у вас не получается, вы пытаетесь контролировать, не выходит, единственный вариант – это отпустить. Вот расслабиться, отпустить и оставить, как есть. Вот попробуйте эти три слова просто себе повторять – расслабиться, отпустить и оставить, как есть. Потому что иначе вы сопротивляетесь, а сопротивление соответственно повышает ваше давление. Помните физику в школе?

ЕЛЕНА: Да.

С.НАСИБЯН: Ну, вот.

ЕЛЕНА: Да, но я об этом даже, кстати, не подумала. Ведь, на самом деле, это так.

С.НАСИБЯН: Конечно.

ЕЛЕНА: Да, понятно.

С.НАСИБЯН: Ну, вот. И соответственно здесь важно научиться это убирать. Так вы соответственно потихонечку придете в себя и будете полезной для всех. И важно говорить. Я не знаю, захотите вы говорить с мужем, будете ли вы это говорить, но, в целом, понимаете, тело в этом смысле, как котел, а эмоции это пар, их надо научиться выпускать. Надо научиться выпускать, чтобы, ну, я не знаю, ходить на улицу, прокричаться, проораться, позаниматься спортом, ну, и так далее. Лен, ну, вот то, что вам могу сказать. И вам станет в этом смысле, я уверяю вас, легче. Научитесь расслаблять тело.

ЕЛЕНА: Спасибо, спасибо.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам. До свидания. Так, ну, что же, друзья, вы можете по-прежнему писать мне свои вопросы или, как Лена, звоните по телефону. Либо пишите в Телеграм-канале «Психолог Сергей Насибян».

Мне тут просто уже начинают давать советы. «Здравствуйте. Меня зовут Сергей, мне 39 лет. За последние два года ухудшилась жизнь. Здоровье, родители отвернулись, на работе проблемы. Нет сил, устаю, как будто выгорание. А не так давно все было хорошо. Периодически происходят нервные срывы. Пока что меня поддерживает жена. Есть дети. Подскажите, пожалуйста, что делать? Какой-то тупик, пропадает интерес к жизни».

У вас не интерес к жизни пропадает, Сергей, вам 39 лет и за последние два года у вас произошло очень серьезное изменение личностное. Вы просто, в конце концов, перешли из этапа молодого человека в мужчину и надо становиться мужчиной. Мужчина это тот, кто запускает следующее поколение. У вас есть дети, у вас есть жена.

Направьте свое внимание на то, чтобы вот сейчас в ваши 39 лет вы начали строить семью именно с точки зрения того, как этот организм, как этот коллектив будет жить, когда, например, вас не станет, когда вы состаритесь, как это все будет выглядеть. Направьте больше внимание на какую-то такую конституциональность, именно конституциональность семьи. И, возможно, вы увидите новые смыслы для себя. У вас просто идет, действительно, серьезный именно возрастной кризис идентичности. И вот вы проходите его, да, проходите таким образом.

«Вы путаете, не про сторону заноса вопрос, а про нажатие газа или тормоза. Интуитивно хочется давить тормоз, а надо газ, например, на переднем приводе».

Илья, да, конечно, спасибо. Но и руль тоже там крутится в определенной степени. Спасибо, что вы меня поправляете.

«Здравствуйте, Сергей. Немного расскажу свою историю. Светлана, 58 лет, с мужем давно не живем, но не разведены. Случилось так, что не стало моих родителей. Я живу в России, он живет в другом государстве бывшего СССР. У нас двое детей, есть уже внуки 7 и 8 лет. Ни разу не видел их и не общался. За время совместного 19-летнего проживания мало, чем помогал. Работал периодически, часто менял место работы. А теперь здоровье ухудшается, работы нет, и он давит на детей, что они должны ему помогать. Я не пытаюсь их отговорить от помощи. Но как мне относиться к человеку, который принимает все, как должное?»

Так и относиться, с молитвой, если вы верующая, например. Просто с молитвой, каждому будет дано и ему тоже дано. Вот он родил детей, это его вопросы с детьми. Правильно делаете, что не влияете на них. А чего, как к нему относиться? Так и относиться, как ко всем остальным. Ну, вот я прохожу, на улице стоит человек пьяный, бомж какой-нибудь и говорит – дай денег, выпить хочется. Ну, можно стоять и думать, вот, здоровый мужик, пошел бы работать. А можно дать. И надо давать, потому что быть щедрым лучше.

Ну, и мы продолжаем. Это «Провокация», с вами Сергей Насибян, психолог. Пишет мне вот Ирина: «Спасибо за ответ». «Здравствуйте, меня зовут Лена, мне 48. Часто охота поплакаться, пожаловаться, а мне некому, я одна, нет родни. Как быть? Плакаться, жаловаться нужно, важно?»

Звоните, Лен, звоните, плачьте, жалуйтесь, что я вам могу сказать. Нужно, не нужно, откуда я знаю, Лен. Конечно, нужно. Найдите себе игрушку какую-нибудь и жалуйтесь ей. Но я чего-то не очень понимаю, зачем вам жаловаться. Вам 48, у вас все прекрасно, чего вам, Леной вас вон зовут.

Итак, друзья, пишут нам участники нашего канала, кстати говоря. Вы знаете, много очень там разной информации, вы подписывайтесь, если не хотите пропустить. И самое важное, что я хочу сказать, что он всегда для вас бесплатный, это важно.

«Здравствуйте, Сергей, – пишет мне Мария. – Я Маша из Кунгура Пермского края. Мне 18 лет. Всю жизнь я в большом весе. И с детства мама всегда говорит мне – вот, если бы ты была похудей, ты была бы красивой. Родственники всегда стыдились, говорили – Маша, только Кирякова. У нас таких жирных никогда не было. В школе мы с моим братом учились в одном классе. Хоть он тоже был большим, но его никто никогда не упрекал за это. Я в школе пыталась быть ярким и смешным ребенком. Но когда приходила домой, брат на меня орал и бил за то, что я веду себя, как клоун. Мама и бабушка его защищали, говорили – ну, он же единственный мальчик, ты должна терпеть и молчать.

Сейчас из-за этого я вовсе не хочу открываться семье и всегда с ними разговариваю «на отвали» и много, чего не рассказываю. Можно сказать, построила между нами стену. А с братом даже разговаривать не хочу. Когда его вижу, начинается пассивная агрессия, иногда истерики со слезами. Не могу себя нормально воспринимать, так как мне с детства казалось, что я не достойна жизни, не достойна любви. Вопрос, как принять себя такой, какая я есть? И как найти вторую половинку?» 18 лет Маше. «И что мне делать с семьей?»

Так, Маша, с семьей ничего делать не будем. Давайте сразу оставим семью семье, богу – богово, кесарю – кесарево. А вот, что делать вам, чтобы найти вторую половинку, и чтобы принять себя, я, наверное, скажу, Маша.

Для начала каждый раз, когда вы садитесь кушать, есть, кушать, ну, как я мог? Фу, переписали, никто не слышал. Когда вы садитесь есть... Хотя слово «кушать» мне нравится, честно скажу. Ну, ладно, есть, когда вы садитесь есть, обедать. Когда вы садитесь обедать, вы в этот момент просто, когда каждый раз кушаете... Опять, да. Едите, вы прямо, ну, честно скажу, я в жизни говорю «кушать», что тут, стараюсь, конечно, в эфире умничать. Давайте еще, звонит нам Маша, буду так говорить.

Так вот, каждый раз, когда вы садитесь есть за стол, вы прямо берете, сидите, ну, если вы вместе с ними едите, вы так молча берете и сами себе говорите – за маму, за бабушку, за брата. Вот каждый раз, когда вы едите, каждый раз говорите себе это. Вы обратите внимание, что со временем вы станете худеть в данном случае.

А что касается, как себя любить, попробуйте каждый вечер просто вот сесть перед тем, как лечь спать, гладьте себя по волосам и говорите – какая ты у меня хорошая. Ну, вы же так любили бы любого другого человека и себя любить надо так же. А потихонечку придет со всем с этим и принятие, и все остальное. Вам только 18, Маша, у вас все впереди. Ну, и займитесь, конечно же, спортом, тут я тоже не могу не отметить.

Ну, что же, дорогие друзья, услышимся с вами буквально через какое-то время.

Мы продолжаем с вами, дорогие радиослушатели, нашу «Провокацию». Еще целый час мы будем говорить здесь о разных психологических аспектах ваших ситуаций и обстоятельств, в которых вы оказались.

И вот пишут, вот, например, мы говорили в начале прошлого часа о том, что вот родители уходят, как быть, когда рядом с тобой пожилые родители. И кто-то меня спросил типа, а кто же стакан воды подаст, был вопрос такой. Вот пишет Александр: «Не знаю, кто придумал фишку со стаканом. Но, провожая папу и маму, могу сказать одно, пить никто не просил». Это правда.

Мира пишет: «Не случайные случайности, включить «Маяк», услышать волнующую меня тему о родителях. Огромная вам благодарность за ваш дар и профессионализм». Спасибо вам.

Вот Сергей: «Сергей Борисович, просто спасибо вам за вас. Если вы психолог, которого мы заслужили, то мы точно прекрасные люди». Это приятно.

Алина: «Сергей Борисович, добрый день. Меня зовут Алина. Пытаюсь кратко изложить свой вопрос. Как решиться пойти работать туда, куда не очень хочется? И стоит ли? Как бы уже пора, мне 25 лет, учусь в университете. Хотела работать тоже в университете, но в этом году мне отказали, а других коллег взяли. И очень от этого обидно. О причине отказа догадываюсь. У меня третья группа инвалидности, ДЦП легкой формы.

За время учебы в университете хорошо себя зарекомендовала и надеялась, что шанс работать, где хотелось бы, получится. Но, увы. Сейчас нахожусь в состоянии неопределенном, либо пойти, куда рекомендуют, либо добиваться своего и настаивать на своем. И на своем примере убеждаюсь, что люди делят людей на (неразборчиво) и не совсем таковыми являющимися».

Да, вы правы, абсолютно правы, Алина. Люди, действительно, к сожалению, не могут относиться к людям с ограниченными возможностями адекватно. Я вырос в семье с инвалидом и я помню как бы, что это и как это, и поэтому для меня инвалиды это какая-то такая, назовем это норма, как бы это ни звучало.

Что я вам скажу, я вам скажу так. Если вы чувствуете в себе силы добиваться того, чтобы вас все-таки взяли туда, куда вы хотите, добивайтесь. Но просто не делайте это в лоб. Найдите какой-то другой способ, что ли, донести до вашего руководства, что им просто необходимо вас взять.

Я бы это сделал очень просто. Прийти и сказать – знаете что, так получилось, что вот у меня есть группа инвалидности третья, потому что у меня ДЦП. И, да, я предполагаю, что всю свою жизнь я буду сталкиваться с тем, что меня не будут рассматривать на те или иные должности или на ту или иную работу. И я хотела бы, чтобы вы знали, что я хочу и могу у вас работать. Как вы думаете, у меня получится? Вот, если попробуете, запомните и повторите то, что я сказал, потом напишите мне, как это сработало.

Пишет Мария, которая нам писала: «Спасибо». «Ты молодец, такая смелая», – поддерживают Марию. Тут вот пишет нам Денис: «Подписался только что, слушая «Маяк». Спасибо вам. Это аж до слез про умирающего отца. Спасибо вам, Сергей». Да, Денис, спасибо вам. Друзья, подписывайтесь, тут много всегда бывает интересного.

«Сергей, добрый вечер. Благодарю вас за ваш труд. Слушаю вас давно и мечтаю попасть на очные встречи с вами. Когда-нибудь осуществлю свою мечту обязательно».

«Прошедшей осенью, конец ноября, со мной случилось несчастье. Попала в больницу с пневмонией на раннем сроке беременности. В мой день рождения мне принудительно сделали вакуумную аспирацию по показаниям. Беременность была желанной. Вся эта ситуация была трагедией для нашей семьи. После долгого лечения и выписки работала с психологом. Думала, что отпустила эту ситуацию неродившегося малыша. Но сейчас понимаю, что нет. В душе осталось тонкое, едва уловимое чувство зимы. Сейчас середина лета, а я как будто так и застряла в том холодном ноябре. Лето как будто проходит мимо. Как вернуть себя в настоящий момент, когда даже не всегда замечаешь, что внутри тот же холод? Все бы ничего, но это состояние передается сыну 5,5 лет. Этим летом он совсем не выходит из дома, только поздними вечерами немного подышать. Предполагаю, что это связано. Благодарю заранее за ответ».

Это, безусловно, связано, Александра. И, конечно же, надо жить дальше. Ну, поймите, надо просто жить дальше. Вы можете сколько угодно провести время на могиле не рожденного ребенка. Но это ничего и никому не давало никогда. Возможно, ему не нужно было сюда приходить, возможно, так. Дайте себе просто возможность это, правда, прожить и отпустить, двигаться дальше, и, как сказать, жить во имя живых, во имя тех, кто с вами рядом.

«Сергей Борисович, – пишут, – кино не забудьте». Не забуду, в конце часа обязательно скажу.

У нас есть звонок. Здравствуйте.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Здравствуйте. Меня зовут Лариса Ивановна.

С.НАСИБЯН: Очень приятно.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Я ваша землячка.

С.НАСИБЯН: Прекрасно.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, уже больше половины жизни я в Баку не бываю, потому что, когда последний раз я была, там зарождалось это змеиное гнездо, которое я... Ну, и, короче говоря, я к чему говорю, что я из Баку, потому что я в третьем поколении бакинка. И, понимаете, у нас в Баку, как вам известно, семья была всегда превыше всего. И вот считалось, что за родителями как бы смотреть, досматривать, детей надо любить и растить их. И соседи, это почти родные люди и все такое. И вот с этим багажом я, ну, уже большую часть жизни живу в России.

А теперь вот получилось так, что мне вот 67 лет, и я больше 40 лет проработала медсестрой. И как бы у меня два неудачных брака было, трое детей. Старший сын у меня, правда, пропал без вести очень давно. Но дело в том, что я всегда как бы под контролем держала эту жизнь, зарабатывала жилье, которого у меня не было, и все такое. А тут вот я вышла на пенсию, я это очень пережила, но думала как-то я себя найду, что у меня свобода будет и все такое. Но получилось так, что я, выйдя на пенсию, оказалась никому не нужной, в том числе, своим детям.

И, понимаете, я не хочу никому навязываться, я не хочу никого утруждать, все такое. Но я все равно не могу понять, как, живя в одном городе, дети даже не звонят. И вот думаю, что я плохого им могла сделать? Я не понимаю. И вот я доживаю вот так, угасая, эту жизнь, понимаете, только думаю о том, что, может быть, сегодня, может, завтра конец будет этой жизни. А ведь то, что вот у меня было в душе, вот эта целая вселенная, как и у любого другого человека, она же уйдет, и оно никому не нужно, понимаете.

С.НАСИБЯН: Да, Лариса, вам-то оно надо? Вам самой это надо? Вам самой эта вселенная интересна?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: У меня просто уже такая апатия вот этой ненужности навалившейся.

С.НАСИБЯН: Подождите, Лариса, вам это нужно? Вам нужна, вам интересна эта вселенная?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, я в ней живу.

С.НАСИБЯН: Ну, ответьте мне на мой вопрос. Вам интересна ваша вселенная?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: То, что, в чем я живу, да. Я читаю, я образовываюсь и все такое прочее.

С.НАСИБЯН: Отлично.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Но вот то, что мои дети не хотят ничего знать обо мне.

С.НАСИБЯН: Ну, так они не хотят, им не интересно.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Они не хотят со мной общаться, понимаете.

С.НАСИБЯН: Да, конечно, понимаю. Я думаю, что и мои дети, ну, хотя не знаю, пока хотят, конечно, но в какой-то момент и они расхотят. Но ведь смотрите, вам самой как будто бы не интересно. Вы, Лариса, так рассказываете, что как будто бы вам самой не интересно.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Нет, вот меня просто угнетает вот это вот дожитие, вот это слово «дожитие».

С.НАСИБЯН: А зачем вы доживаете-то, я не пойму?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, потому что все, чем я жила активно всю жизнь, это ушло.

С.НАСИБЯН: Ну, а теперь?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: И теперь я вот одна в четырех стенах, понимаете.

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, а вы активно жили, в чем? Мужьями и детьми?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Нет, я работала, я зарабатывала, я говорю, жилье.

С.НАСИБЯН: Заработали?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Я детей воспитывала.

С.НАСИБЯН: Воспитали?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: У меня очень неудачные браки были, так что к мужчинам я очень скептически отношусь.

С.НАСИБЯН: Я понимаю вас. Вы заработали, воспитали?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Да.

С.НАСИБЯН: Вот теперь-то у вас есть активность какая-то в вашей жизни?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: У меня нет мотивации вообще.

С.НАСИБЯН: Вот так с этого и надо начинать, я же про это и говорю, что вам самой не интересна ваша вселенная. Вам самой она не интересна, Ларис.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Мне как бы интересна, но мне хочется, чтобы хотя бы кто-то проявлял еще интерес ко мне.

С.НАСИБЯН: Ларис, ну, вы посмотрите, вы создали отношения, в которых с мужчинами у вас ничего не получилось. Эти дети это дети этих мужчин, это половины этих мужчин. И ровно так же, как с ними у вас не получилось построить отношения, у вас не получилось построить отношения с их детьми. Логично все пока. И тогда вопрос...

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Но я-то считаю себя интересным человеком.

С.НАСИБЯН: Вы-то считаете себя, как хотите, но люди-то вам вокруг...

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Я много знаю, я много могу рассказать.

С.НАСИБЯН: Ларис, смотрите, вы-то можете считать себя, кем угодно, но люди вам показывают, что им не интересно, правда?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, друзья, с которыми я созваниваюсь, им как бы немножко интересно. Но мне этого недостаточно. Мне хочется, чтобы мои дети со мной общались.

С.НАСИБЯН: Вот я и говорю про это, я же про это вам и говорю.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: И вот что вы своим парадоксальным каким-то отношением, вы меня извините за резкость, что вы можете сказать, что можно сделать, чтобы хоть немножко привлечь внимание своих детей взрослых?

С.НАСИБЯН: Ну, заведите любовника.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Боже упаси, ну, что вы говорите.

С.НАСИБЯН: Но вы же только что спросили, какой парадоксальный ответ я вам дам. Вы сказали – извините за резкость, что означает, что вы тоже готовы к резкому ответу, я вам отвечаю.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, вы с бакинской женщиной говорите такие вещи, вы что, дорогой Сергей Борисович.

С.НАСИБЯН: А чем бакинская женщина отличается от любой другой женщины?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Нет, мы другое, вообще мы другие совсем, бакинские это другие, да.

С.НАСИБЯН: Да вы что?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Да.

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, Ларис, давайте...

ЛАРИСА ИВАНОВНА: И я убеждена в этом, что мы другие.

С.НАСИБЯН: Здорово, что вы другие, ну, это прекрасно. Но я вам говорю, вы спрашиваете, как сделать так, чтобы быть интересной. Ваши дети же не бакинцы?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Нет, они не бакинцы.

С.НАСИБЯН: Вот и все. Поэтому вы не интересны им. Потому что вы считаете, что вы, бакинка, лучше, чем не бакинцы. Поэтому им не хочется с вами общаться.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Очень интересно.

С.НАСИБЯН: А чего не так-то? Вы же только что прямо всем радиослушателям сказали, что они хуже, чем вы.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, зря вы так, это самое, резко повернули.

С.НАСИБЯН: А как мне повернуть еще? Дорогие радиослушатели, давайте-ка, вы напишете...

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, потому что я этого не говорила.

С.НАСИБЯН: Конечно. Давайте, радиослушатели, напишите, что вы услышали. Лариса, я вам серьезно говорю, вот вы задали вопрос, я говорю, вы родили и вырастили детей здесь.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Да.

С.НАСИБЯН: Я понимаю, что вы родились и выросли в Баку, здорово, в третьем поколении бакинцы. Отлично, я тоже, отлично, здорово, все. Но не надо, ну, как сказать, надо уже уехать оттуда, в конце концов, и понять, что вы уже живете где-то не в Баку. И ваши дети родились и выросли не в Баку. И вместо того, чтобы вам интересоваться ими, вы хотите, чтобы они интересовались...

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Правильно, но воспитана-то я в Баку, что семья должна быть крепкой.

С.НАСИБЯН: Но я же и говорю, им не интересно. Да что же вы тогда не создали так?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Я их воспитывала порядочными людьми, а почему так получилось, я не понимаю.

С.НАСИБЯН: Действительно, никто не виноват, я понимаю. Ларис, поэтому и говорю, вы задаете мне вопрос и говорите, как вы тут со своей парадоксальной психологией? А я вам говорю парадоксально – любовника заведите. Или придумайте его хотя бы.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: О, господи.

С.НАСИБЯН: Прикиньте. Я знаю, я, правда, понимаю, что вы сейчас...

ЛАРИСА ИВАНОВНА: А чего, без вариантов? Альтернативы нет?

С.НАСИБЯН: Да почему без вариантов? Конечно, вариантов масса, я назвал всего лишь один, Ларис. Всего лишь один и, судя по тому, как вы реагируете, вам самой становится весело.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, самый такой неприемлемый.

С.НАСИБЯН: Ну, как неприемлемый? Вам же самой становится весело.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, понятно. В общем, у вас ответа нет, Сергей Борисович, при всем моем уважении.

С.НАСИБЯН: Как нет? У мен ответ был, Лариса Ивановна. У меня ответ был.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Нет, это не ответ.

С.НАСИБЯН: Нет, подождите, это ответ. Он вам, судя по всему, не подходит.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Он кардинально ничего не изменит.

С.НАСИБЯН: Нет, он как раз все изменит, Ларис. Вы попробуйте...

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Довольно абсурдно.

С.НАСИБЯН: Вы сначала попробуйте, а потом скажите, изменит или нет.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, конечно.

С.НАСИБЯН: А чего не так? Ну, вы сначала попробуйте, а потом скажете, что это не работает.

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Вы веселый человек, я смотрю.

С.НАСИБЯН: Конечно, веселый. А каким мне надо быть?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Ну, спасибо вам за это.

С.НАСИБЯН: За то, что я веселый?

ЛАРИСА ИВАНОВНА: Всего доброго.

С.НАСИБЯН: До свидания. Как интересно живут люди. Вы, говорит, мне ответ не дали. Дал я ответ. Друзья, а, правда, напишите, что вы почувствовали, когда я разговаривал с Ларисой Ивановной. «Добрый вечер. Это Олег из Орска. У меня есть кума, у нее ДЦП с детства. Всю жизнь работает главным бухгалтером. По крайней мере, сколько я ее знаю, нужно, по крайней мере, 20 лет, это точно, она добилась своего. Передайте, пожалуйста, Алине, руки сбрасывать нельзя, руки должны быть в кулаках, ты должна добиться, Алина, быть, как моя кума». Алина, ну, вы слышите. И тут в моем Телеграм-канале ее тоже все поддерживают. Поэтому, Алин, конечно, у вас все получится.

«Сергей Борисович, большое спасибо за ответ. Попробую». «Здравствуйте, Сергей. Маме 85, мне 52. Привезли ее из сельской местности в тогда свободную квартиру в Екатеринбург. Сейчас расстались с мужем, квартира нужна. Маму обратно не отправишь, приходится мне снимать квартиру. На нее злюсь, периодически срываюсь на мать, хоть и сама понимаю, что в свое время чуть ли ни сама ее и позвала. Как помочь себе перестать гонобить ее и себя за тогда принятое решение? Заранее спасибо за ответ. Лена».

Лен, смотрите, вам всего 52. Очевидно, вам нужна квартира. Значит, надо думать, как квартиру купить, а не как маму выгнать. Ну, я понимаю, что сейчас может прилететь, что вы можете сказать. Но, если вы хотите знать ответ, как это сделать, это значит, надо включаться, может быть, с мамой вместе сесть и подумать, но квартиру надо купить. Просто вот найти надо еще одну квартиру и все, и тогда вы не будете злиться.

Денис пишет: «Вам самим интересна ваша вселенная? Огонь». Ну, это, видимо... «Лариса, начните изучать игру на гитаре, и дети придут послушать», – пишут вам, Лариса.

«Прошу вас, держитесь. Я пережила подобную ситуацию, (неразборчиво) моей дочери – мамочка, ведь я у тебя есть. Ей было на тот момент 5 лет, и я снова проснулась». А, это кому-то, тут уже люди отвечают.

«Ларисе лучше мотивировать себя, не думать о детях». Спасибо большое, Наргиза. «Про бакинскую женщину супер. Для меня, как бакинке очень весело, очень вам сложно. Всех благ». Пишет мне Эльнара. Спасибо.

Ну, слушайте, я же говорю, что люди очень часто просто думают, что, если мы москвичи, мы бакинцы, киевляне, одесситы, поэтому мы лучше.

«У меня не получается дозвониться». Понимаю, друзья мои, не все могут дозвониться, потому что мы тут заняты, в конце концов.

«Я думаю, что Лариса Ивановна достала своих детей своим нравоучением». Конечно, Ирина.

«Лариса жжет, конечно, и поставила себя выше других. Надеюсь, это услышат все бакинцы и, в целом, те, кто так рассуждает». «Дети вырастают похожими на нас, им просто больше не от кого брать пример». «Правильно Сергей сказал, что Лариса сама не смогла создать крепкую семью, а винит детей». Ну, спасибо.

«Пусть Лариса Ивановна волонтером идет работать, там она будет кому-то нужна. Больше никому не интересно». Ну, в общем, и так далее, у нас тут разные предложения предлагают вам, Лариса.

Потому что так нельзя, ну, правда. Я воспитывала детей, чтобы была крепкая семья. Но в итоге вы же получили то, что получили. Ну, а, правда, ну, а кто, кроме вас это сделал? Вот, если я своих детей научил, не знаю, не звонить мне в течение недели никогда, я, конечно, в конце недели пишу – доченька, ты не забыла, что у тебя папа есть? Она пишет – нет, не забыла, мы же разговаривали на прошлой неделе. Ну, и так далее. Поэтому тут, что скажешь.

Вот пишет Дмитрий из Омска: «Лариса из Баку категорически не приемлет другого мнения, кроме, как ее. Хочет, чтобы ее поддержали в этом мире». Ну, да.

Ох, тут у нас Лариса Ивановна, конечно, подняла. «Добрый вечер. Занимаюсь в спортивной секции волейбола шесть лет, посещаю все занятия. Добросовестно стараюсь, даже тренируюсь дополнительно. Но результаты крайне низкие», – пишет Елена. «Даже тренер говорит, что мне не стоит продолжать тренировки. Очень люблю волейбол. Мне больно. Но как определить грань, когда нужно бороться, а когда это не мое? Лена, 15 лет».

Лен, в 15 лет от вас требуют высоких результатов. 15 лет это когда отбирают, либо тех, кто талантлив, либо никаких других не берут. И в этом смысле никто и никогда не заберет у вас вашего. Вы знаете, я своей дочери всегда говорил такую, как сказать, такую установку давал, когда ей было 15 лет. Я говорил, что, если даже ты не можешь осуществить свою мечту, будь там, где ее осуществляют другие. Вот будьте рядом с волейболом, будьте где угодно, но волейбол это ваше.

«Добрый вечер, Сергей. Наверное, это был один из лучших диалогов с вами. Думаю, многие слушатели узнали себя в Ларисе из Баку. А вот еще один вариант с Ларисой. А не поехать ли и вернуть себе Баку, туда, в Баку?» Ну, знаете, не может человек.

Алекс пишет, Ставропольский край: «Вот он пример старой эгоистичной...» Ну, ну, зачем так? «Требует, чтобы дети ее... Почему браки неудачные». Друзья мои, я понимаю, что вы начинаете свое отношение, а я вас прошу, что вы почувствовали, что вы почувствовали.

«Здравствуйте, Сергей. Насчет бакинки. До боли знакомая ситуация. Мать такая же, правда, не бакинка. Но Лариса Ивановна несгибаемая женщина. Меняться надо самому, а не менять других. Это я понимаю. Но как объяснить это им, не знаю. Павел из Казани».

Понимаю, Павел. Потому что так происходит. И следом же пишет Паша: «Кстати, меня жена тоже упрекает в несгибаемости. Но я стараюсь. Надеюсь, я не такой. Павел из Казани». Да такой же вы, вы такой же, все такие же.

«Хотелось бы уточнить по поводу стакана воды. Не вода нужна. Стакан воды подразумевает уход за родителями». Серьезно, Ирин? «Врачи, лекарства, еда. Короче говоря, внимание».

Конечно же, забота нужна. Стакан воды это забота.

«Лариса живет в своем мире. Ждала в ответ легкий совет, палочку-выручалочку. Я ждал, что вы скажете, какие у вас ужасные дети. Поэтому реакция такая. По поводу Ларисы. Надо стараться уметь жить без детей». Да, ну, слушайте, друзья мои, конечно.

Вот у нас тут пишут в моем Телеграм-канале про Ларису. «О, круто, супер. Для меня, как бакинки, очень весело, очень вам сложно. Всех благ». Это я, по-моему, читал. «Но пожелать Ларисе Ивановне любовника это жестко», – пишет Денис.

Почему? Вот интересно, почему? Что вы вкладываете в слово «любовник», кроме любовь? Вот мне интересно. Что Лариса Ивановна, что вы. Там же просто было – любовник. То есть любовник это ведь кто, это, кого ты любишь и все. А все остальное вы добавляете.

Знаете, есть хороший такой анекдот, когда приходит к священнику молодой человек и говорит – скажите, святой отец, правда, что секс без любви грех? Он говорит, что же вы все до этого секса докопались? Без любви все грех. Любить надо. Завести себе любовника, можно в Михаила Боярского влюбиться, в Дмитрия Харатьяна по возрасту Ларисы Ивановны. Можно в кого угодно влюбиться. И это будет интересно.

Представляете, приходит дочка, она говорит – мам, как ты? Она говорит – ой, моего сегодня показывали по телевизору, весь день рыдала. Например. Вот она сразу скажет – какого моего, откуда такое? «Любовник это прекрасный вариант», – пишут.

«Бакинской женщине меняться не мешало бы». «Заведите любовника – собирательный термин. Нужно заниматься собой и своей жизнью, а не цепляться за детей», – пишет Любовь Бондаренко. Именно так.

«Здравствуйте, Сергей. Ларисе ответила бы так – вы здоровы, активны, продолжаете жить». Ну, слушайте, друзья, зачем вы все Ларисе рекомендации даете? Я же спросил, вы что почувствовали, когда она говорила так. «Да, да, только дети узнают о любовнике, сразу взбодрятся и прибегут», – пишет Эльвира. Абсолютно верно. «Синдром заботливой медсестры, видимо». Ух, ты, тут уже даже синдромы придумывают.

«Да, это, конечно, беда, нравственный атавизм. Мне всегда было неловко, когда слышу подобные разговоры. Хочется жестко поставить на место. Но они всегда такие упертые. Вы молодец», – пишет Марина. Ну, спасибо, конечно.

«Лариса, жизнь только начинается», – пишет Ольга. Вот отлично. «Хорошо помогает волонтерство. Передает вам это моя 93-летняя бабушка. Заполните пустоту внутренними увлечениями». Вот это я понимаю сегодня настроение.

Я завтра улетаю, 10 дней буду сидеть в горах в одиночестве медитировать, и буду думать о том, чего мы сегодня с вами наговорили.

«Мне 21, устал от нелюбимой работы. Дома жена пилит». 21, у него уже жена. «У нас двое детей, ей 43». Ух, красавчик. «На работе окружают одни дебилы. Работаю кочегаром на заводе. Зарплата 24.500. Не понимаю, как жить дальше. Помогите, пожалуйста».

Как же мне вам помочь-то, ну, слушайте, ну, правда. Что значит, вы не понимаете, как жить дальше? Ну, если вас окружают одни дебилы, оглянитесь, может быть, вы смотрите в разные зеркала. Ну, не могут же быть все дебилами. Может быть, в консерватории что-то надо поправить.

Денис: «Я не особо понял посыл Ларисы Ивановны. Но я проявил к ней сочувствие». Здорово. «Она хочет общаться с детьми. Они могли бы быть помягче с ней. Они могли бы, но не могут».

Ольга: «Когда дочь с зятем заехали ко мне без звонка, я с порога – чего не позвонили, может, я не одна, а с любовником. Они обалдели. Мне немного меньше, чем Ларисе. А, если без смеха, необходимо выходить из позиции жертвы». Конечно, Ольга, так и есть. «Живу в Качканаре». А я даже не знаю, где это, представляете. Попали. Вот так вот бывает, что я даже не знаю, где это находится. Обычно я умный.

«Добрый вечер, Сергей. По поводу щедрости. История. Времена СССР. Мост. На мосту стоит пьяный, просит денег на выпивку. Идет компания молодых людей. Лидер этой компании, у него всегда есть деньги, ему не жалко, их дает пьянице рубль. Через время мост. На мосту стоит этот же пьяница, только уже пьяный в хлам. На рубль в те времена можно было упиться. Возвращается компания молодежи. Этот пьяный пристает именно к девушке того парня, который дал ему рубль. Он сталкивает девушку вниз под мост, а там проходит поезд. Лично я после этой истории не даю никому на выпивку. Щедрость тоже должна быть разумной».

Абсолютно с вами соглашусь, но не понял логики. То есть то, что в мире есть все-таки, которые вот окружают нашего слушателя, дураки, они, правда, есть. Но к щедрости это не имеет никакого отношения. На выпивку можно и не давать, можно такой принцип сделать.

Эдгар из Башкортостана: «Вот у меня такое с мамой. Мама в 60 лет инвалид, хочу помогать, но общаться с ней не могу. Живем прошлым и вспоминает только про плохое». Слушайте, 60 лет это, ну, это вообще молодой человек еще, молодая женщина. Ну, найдите с ней интересные разговоры, посмотрите «Ежик в тумане». Помните, они приходили, смотрели на звезды. Можно же, не обязательно же разговаривать, в конце концов.

«Еще раз добрый вечер. Олег из Орска. Довольно-таки долго с 1988 по1997 год на юге прожил. Ну, в стране, где сейчас только вспомнил, что бакинка, у нее может быть только один муж. А, если у нее было несколько, не надо себя в грудь бить». Ой, ну, не надо, ладно.

«Добрый вечер. По теме инвалидности. У нас в школе часто менялись учителя математики. Но любили и уважали все, и дети, и коллеги только самого первого. У него было ДЦП. Но это, как видите, никак не влияло на восприятие окружающих. После его ухода математика из цветной стала черно-белой».

«Я что почувствовала, – пишет Элина. – Честно говоря, у меня не хватает времени на мои увлечения и желания. Еще буду страдать от того, что мне не звонят». Ну, не страдайте, надо заниматься. «Совет хороший завести любовника, пожалуй, прислушаюсь», – пишет Ирэн. Любите, друзья, любите.

«Добрый вечер. Мне 50. Страх возраста. Выгляжу на 40». Это хорошо, это уже хорошо. «Продолжаю гонку за молодостью. Почему и как это прекратить? Задавала себе вопрос, чего боюсь, не успеть достичь большего в карьере. Всегда все удавалось, построить новые отношения. Потому что, чем старше, тем сложнее. Не успеть съездить на интересные и сложные места, например, на плато Путорана. Желаний море, боюсь не успеть. Евгения».

Евгения, что я вам хочу сказать. Слушайте, ну, потому что у нас такая жизнь, у нас такая культура. Мы все почему-то считаем, что 50 это конец, а это только-только начало. Еще, вы знаете, сколько плато Путорана у вас будет. Не знаю, это вопрос такой, не знаю, глубокий в том смысле, я не знаю, почему именно вы боитесь.

«Сергей, добрый вечер. У меня сын второй группы, 5 лет. Тяжелая операция по разрыву аневризмы головного мозга. Как вышел из комы, так и находится в шоке от ситуации, что с ним произошло. Левая сторона парализована, спастика, но ходит плохо. Мозги работают отлично. Сейчас на дистанте. Жена сдулась через год». А, пять лет, как тяжелая операция. Господи. «Вопрос. Интереса к жизни у него нет. В таком виде нет смысла жить, не интересно. Ездим с ним в реабилитационный центр, по возможности разминаю его сама, но сил уже не хватает. Он не сдержан категорически, сложно с ним. Но все же, какие слова найти, какую мотивацию найти?»

Вы знаете, максимально жесткие слова. Ну, правда. Потому что люди в подобных ситуациях встают только тогда, когда они обретают силу, когда у них больше нет надежды. Когда они понимают, что дальше, либо вниз, либо наверх. И, ну, перестаньте к нему относиться в этом смысле, как к инвалиду.

«В несчастье люди обретают силу. Через болезнь узнают цену здоровью, сталкиваясь со злом, начинают ценить добро. Благодаря нагрузкам познаем истинную ценность отдыха. Нам так необходимо учиться жить здесь и сейчас, чтобы ценить саму жизнь, а в ней наши необъятные, неповторимые миры нас самих. Все (неразборчиво) истинной любви». Спасибо.

«Совет с любовником отличный», – пишут. «Про кочегара стеб, скорее всего». Конечно.

«От диалога с Ларисой Ивановной почувствовал какие-то претензии, укоры и то, что ей самой ее жизнь не интересна. Когда сама станет себе интересна, детям станет с ней интересно». Это правда. А, вот Качканар на Урале в Свердловской области. Спасибо, Евгения.

Ну, что же я хочу сказать, так прямо насыщенно, насыщенно сегодня нам накидали в этом смысле. А интересно, что начали мы с того, как жить, когда рядом с тобой находится близкий человек, дорогой тебе человек, который уходит, болеет. Как принимать болезнь, как принимать смерть близкого. Друзья мои, вот именно мы об этом-то, наверное, сегодня целый день и говорим. Знаете, ведь люди уходят не только потому, что они старше нас и потому что они умирают. Люди уходят просто потому, что они теряют интерес к нам. Наши дети отворачиваются от нас и это нормально. Мы перестаем быть им интересны, это нормально.

Но просто важно ведь запомнить одну очень важную такую идею, что нет постоянного ничего в этом мире, просто ничего.

«Возможно ли справиться с депрессией, как становится ясно, полученной до рождения?» Не, не, давайте так. Если вы верите в то, что вы чего-то получили до рождения, это не ко мне, это к ясновидящим, бабушке Тамаре, Ларисе, я не знаю, еще к кому, приворожу, отворожу, вот это все. Не ко мне.

Наталья, 40, Иваново: «Здравствуйте. В одной из передач слышала историю о том, как дочь подросток оскорбила своего отца. Я учитель, мне постоянно приходится иметь дело с хамством учеников 7-8 классы. Дети уверены в своей безнаказанности – а чего вы нам сделаете? Родителям жаловаться бесполезно, отказываются верить в то, что это правда. Начинают обвинять в предвзятости. Вопрос, как себя защитить и грамотно поставить недорослей на место? Думаю, моим коллегам ваш совет пригодится».

Знаете, у Милтона Эриксона была дочь, не помню, как ее звали, и она была очень маленькая 1 метр 54, ну, она жива, наверное. И она работать пошла в школу. И все так на нее смотрели, типа, ну-ну, ну-ну. И вот ее поставили в такой как раз класс, где ребята были. И вот там был один мальчик, у него было 30 приводов в полицию, и он был очень большой, 1 метр 90 ростом и 100 килограмм веса. И предыдущей учительнице он подошел и сказал – если я вас тресну, что вы мне сделаете? И не важно, что она ответила, потому что он ее треснул, и она попала в больницу.

И вот эта маленькая девочка едет на велосипеде, и этот парень встает, подходит к ней и говорит – слушайте, а, если я вас тресну, что вы сделаете? И вот эта маленькая девочка, она вскочила и сказала – я, клянусь богом, я убью тебя тогда. И с тех пор этот парень стал ее защищать. Он стал ее таким ангелом-хранителем вот в этой страшной школе.

Звучит, как чудо, но я точно знаю, что это работает. Потому что она поступила не так, как он, как она ожидала. И вот тут пишут: «Что чувствует Лариса?» Я надеюсь, Лариса, если слушает нас, то, наконец, услышит вот эту всю обратную связь, потому что так нельзя с людьми разговаривать. А, если нет, так она, скорее всего, выключила радио и не слушает нас, и ничего, и слава богу, так тоже бывает.

Знаете, друзья, когда мы разговариваем с детьми или разговариваем с соседями, или с кем угодно, то всегда нужно иметь в запасе в кармане конфету. То есть всегда надо поступить как-то так, как невозможно, как, казалось бы, невозможно. Ну, то есть вот всегда надо рвать шаблоны. Шаблоны, которые от нас ожидают другие люди. И чем больше у нас таких вот возможностей, тем лучше. Как я начинал сегодня, что отпустите мысли и появится фантазия.

Ну, что же, дорогие друзья, мы с вами прощаемся, потому что заканчивается вот уже второй час нашего прямого эфира на радио «Маяк», где мы с вами говорили о разных ситуациях, в которых оказались наши слушатели. И я прошу вас, продолжайте, пожалуйста, писать.

«Сергей, огромное спасибо за совет завести любовника. Постараюсь запомнить этот совет. Сейчас мне 47. Ларису Ивановну стало жаль». Хорошо.

«Знаю женщин, которым 60-70, они начали изучать криптовалюту», – пишет Лидия. Ну, надеюсь, это не реклама криптовалюты, Лидия.

«Сергей Борисович, добрый вечер. Пыталась дозвониться на прямой эфир, безрезультатно. Первый раз ответили, спросили суть вопроса, связь прервалась, второй раз уже... Просто слушала четыре минуты музыку». К сожалению, так бывает, да.

«У меня такой вопрос. Как помочь взрослой дочери 38 лет. Она нетрадиционной сексуальной ориентации. Об этом я узнала еще, когда ей не было и 20. Она живет гражданским браком с мужчиной». Так все же нормально, если она живет с мужчиной. А зачем ей помогать?

Вы знаете, как, вот тут уже начинают вас спрашивать, а дочь просит ли у вас помощи? Давайте, правда, вы мне напишите, Галина, я вам обязательно на это отвечу, но уже, так сказать, не в эфире.

Вы знаете, друзья, а сегодня я хочу вам порекомендовать вот какое кино. Возможно, я его уже рекомендовал, потому что я был абсолютно в восторге от этого просмотра, и это мне было очень своевременно, было очень интересно и нужно. Сериал называется «Умираю, как хочу секса». Это прямо в сегодняшнюю тему.

Это история женщины, это реальная история женщины, которой диагностировали метастатический рак груди. В итоге она начинает жить свою последнюю жизнь, что называется, которой больше у нее не будет. Как она начинает это ценить, как она начинает ценить очень важные вещи.

Очень сильный, правда, сильный сериал, я считаю, режиссер Шеннон Мерфи. Это, ну, один из лучших, по сути, сериалов, которые я в последнее время смотрел. Поэтому, дорогие друзья, посмотрите, вот прямо ничего не ожидая посмотрите, и, может быть, есть, о чем подумать, о чем поговорить.

«Сергей, спасибо за «Ежика в тумане», действительно, стоит задуматься». Конечно, просто приходите и сидите. Потому что, на самом деле, быть рядом с больными и нашими близкими стареющими, умирающими родными, единственная ценность это быть, ничего больше. Чтобы единственный сигнал, который они слышали от нас, звучал – я здесь, я тебя вижу. Вот все, что нужно, на самом деле.

Меня не будет, дорогие друзья, с вами две недели. Я, правда, уезжаю в горы, мне нужно побыть одному. Мне нужно, так сказать, подумать, поработать, пописать много чего. Я буду отвечать на вопросы, как уже говорил, в своем Телеграм-канале, а вы, дорогие друзья, оставайтесь, берегите, пожалуйста, себя и своих близких. До свидания.