Провокация Выпуск #78. Внутренний ребёнок. Мама не хочет слышать правду

С.НАСИБЯН: Добрый вечер. Вы на «Маяке», вы слушаете «Маяк», а с вами «Провокация», а, значит, с вами Сергей Насибян, психолог, психотерапевт, коуч и, говорят, многое еще, что другого. Но это все не важно, потому что сегодня я на ближайшие два часа тот самый психолог, которого, как мы шутим здесь, вы заслужили.

Помним главное, я никого здесь не лечу, никого ничему не учу. Все, что мы здесь делаем, мы стараемся посмотреть на те обстоятельства, в которых оказались наши слушатели, но немного под другим, что называется, углом.

И, знаете, так интересно, меня не было сколько, две недели, я пропустил один эфир, а за это время я успел съездить, на прошлых выходных я был как раз в Узбекистане. И наблюдал вообще, как интересно жить, когда ты находишься в пространстве, которое почти не тронуто временем. Безусловно, машины, дороги, телевизоры и все остальное, все это существует, но сама среда, в которой ты находишься, она очень древняя по своей сути. Но древняя не равно старая. А вот древняя, как, если бы поти вечная.

И все мысли, которые возникали у меня в это время, когда я был в Самарканде и Бухаре, они все время сводились к такой, знаете, философии и практике любви. И, правда, эти два города, особенно Бухара абсолютно наполнены любовью. И сегодня, когда я ехал в студию на эфир, думал, о чем же я хочу поговорить. И, в общем-то, знаете, я подумал, а чего выбирать, я поговорю о любви.

Вчера со своим психоаналитиком я разговаривал о любви и думаю, а давайте и я сегодня с вами поговорю о любви. Ведь любовь это такой, знаете ли, почти религиозный акт, очень мистический акт. Каждый из нас, когда любит, не важно, ребенка, мужчину или женщину, родителя, да даже, если борщ, родину, кого угодно, вот в этот момент происходит очень сильная метаморфоза с нашим внутренним состоянием, с нашим внутренним «я». И эта метаморфоза и становится, в общем-то, ключевой идеей, которую описывают такое количество поэтов, писателей, художников, сценаристов, режиссеров, когда творят свои великолепные произведения искусства.

В Бухаре было как раз биеннале, которое было посвящено любви и разбитым сердцам. И ведь любовь, мне часто очень задают этот вопрос в каких-то интервью или подкастах, или еще где-то, что это такое? Как только мы пытаемся описать это словами, что это такое, мы это, безусловно, сразу же теряем.

Но мне понравилось, что первым же вопросом, который сегодня прислала радиослушательница, был вопрос такой: «Сергей, здравствуйте. Недавно поняла, что у меня синдром сбежавшей невесты. Отношения есть, но партнеров не вижу для создания семьи. А хочется. В каждом мужчине что-то сильно не то, с чем мириться не в силах. Как избавиться от этого синдрома, чтобы ко мне пришел мой мужчина? 36 годиков уже, а я все выбираю. Спасибо большое».

Знаете, как интересно, ведь здесь важно понимать, что вы не первая женщина, кто задает мне этот вопрос. И часто этот страх, лежащий в основе этого синдрома сбежавшей невесты, это страх принадлежать кому-то или про горечь выбора. Что происходит на самом деле? На поверхности вы как будто бы перебираете этих людей, а на глубине, возможно, вы защищаете что-то очень важное и ценное в себе. Возможно, свободу, возможно, целостность, возможно, вот эту самую мечту о настоящем союзе. Как будто вы слишком хорошо знаете, чего вы не хотите, но не можете точно описать, что вы хотите на самом деле.

И вот этот конфликт внутри – быть с кем-то равно потерять себя, он не дает вам возможности, наконец, сделать этот самый выбор. Ведь ключевой выбор, который мы делаем, входя в отношения, это отказ от всех остальных. И это очень горькая пилюля. Но именно способность эту горькую пилюлю проглотить определяет зрелость.

Я вообще утверждаю, что зрелого взрослого человека от ребенка отличает толерантность к вкусам. Ребенок не будет есть горькое, ребенок не будет есть часто маслины, например, или оливки, потому что они горчат. А мы, взрослые, учимся, научаемся с возрастом распознавать вкус горечи. И мне кажется, что зрелость про отношения это вот про это.

Первое, что надо с этим делать, это не ругать себя за ваш перебор. А второе, задайте себе вопрос, что вы ищете на самом деле, мужчину или гарантию? И тогда будет понятно, вы ищете мужчину для отношений и семьи, или вы стараетесь залечить какие-то собственные раны, собственные травмы. Ну, и, в конце концов, ну, не знаю, прекратите быть невестой. Вот в какой-то момент, когда у вас будут отношения, прекратите быть невестой, станьте уже, наконец, женой.

Так что вот так, дорогие друзья, пишите нам, либо пишите мне в мой Телеграм-канал «Сергей Насибян, психолог», либо звоните.

А у нас как раз есть звонок. Здравствуйте.

СЕРГЕЙ: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Да, представьтесь, пожалуйста.

СЕРГЕЙ: Сергей, Ленинградская область.

С.НАСИБЯН: Очень приятно.

СЕРГЕЙ: Взаимно.

С.НАСИБЯН: Расскажите, Сергей, о чем поговорим.

СЕРГЕЙ: Вопрос мой заключается в такой интересной метаморфозе, как мне на сегодняшний день уже 51-й год, а я ощущаю себя периодически, будто бы я застрял в возрасте где-то 17-19 лет. Как тот персонаж из очень любимого мною фильма «О чем говорят мужчины», персонаж Камиля Ларина в сцене о некоем ресторане на Ордынке, будто бы: «Мальчик, а ты что здесь делаешь? Ну-ка, иди к маме».

И вроде бы уже состоявшийся достаточно человек, занимаюсь (неразборчиво) направлением деятельности, занимаюсь и режиссурой документальных фильмов, и монтажом, и графикой, и как бы вторая работа это история про серьезную техническую поддержку одного из предприятий топливно-энергетического комплекса.

Но периодически вот иногда даже бывает, проходишь мимо витрины какой-то, смотришь, что там мужик такой идет, вроде ничего мужик. А внутреннее ощущение, как будто бы «мальчик, иди к маме». Кто-то где-то там тебе что-то сейчас будет показывать, рассказывать, как надо правильно жить.

С.НАСИБЯН: Так.

СЕРГЕЙ: Справиться с этой историей как-то, как говорится, я почти все о себе знаю. Вопрос в том, что мне с этим делать. Кажется, она реально напрягает периодически.

С.НАСИБЯН: Хорошо. А расскажите мне про этого мальчика, которому 17-20.

СЕРГЕЙ: А что именно?

С.НАСИБЯН: Ну, вот каким вы себя ощущаете? Как вы себя опишите?

СЕРГЕЙ: Какой-то такой вот несуразный, не определившийся, не понимающий чего делать, не умеющий принимать решения, не умеющий, как бы ждущий всегда какой-то, ну, если не подвох, то, может быть, какого-то уязвления, что ли, со стороны, что что-то у него не так, что-то у него не эдак. Какой-то весь такой неправильный.

С.НАСИБЯН: Неправильный это какой? Давайте еще поглубже посмотрим.

СЕРГЕЙ: Неуверенный в себе, наверное.

С.НАСИБЯН: Вот, вот, видимо, это важно. А вспомните себя, Сергей, когда вам было 17-18 вы, правда, были неуверенным в себе человеком?

СЕРГЕЙ: Да, правда. Я периодически пытался анализировать (неразборчиво), иной раз, может быть, какие-то отлетают. Я, вспоминая себя, я вспоминаю историю о том, что я как бы не... как бы правильно сформулировать, я не имел права на самовыражение какое-то, что ли. Один из моментов, который сейчас вспоминаю, я 1975 года рождения, и вот эта история с ваучерами, она пришлась именно на такую, условно, юность.

Я тогда очень сильно хотел его продать, дабы приобрести себе некий, наверное, кто-то вспомнит, был такой компьютер Sinclair, который подключался к (неразборчиво) через кассеты, магнитофон, вся вот эта история. Но при этом при всем мне запретили просто это делать. Родители сказали – нужно вложить в МММ.

Ну, лет через 20 я получил, собственно говоря, дивиденды от компании МММ в виде письма в почтовый ящик. А, тем не менее, так или иначе, через определенный период времени я пришел к тому, что я очень много знаю про компьютерную технику, я знаю про сети, я знаю. Единственное, с чем не сложилось, это с программированием. Трансформировалась эта история в некого (неразборчиво). Это один из моментов.

Второй момент – увлечение фотографией, которое меня привело, в конечном счете, к тому, что я занимаюсь режиссурой документальных, исторических, политических и военной документалистики, занимаюсь, фильмы делаю документальные. От увлечения фотографией, ну, там вспоминаю в детстве один из моментов, когда меня отец познакомил с очень талантливым фотографом. Мне дали в руки фотоаппарат и отправили в лес поснимать что-то. Ну, так случилось, что я потерял крышечку от объектива. Собственно говоря, печатать фотографии после этого мне не позволили, я был наказан, потому что я должен был быть внимательным. Крышечку от объектива в 1989 году терять было категорически запрещено.

И еще из того, добавлю уже сразу в кучу, что ли, вот всю свою вот эту вот возрастную категорию, о которой мы сейчас говорим, я должен был быть удобным. И это до сих пор как-то мешает жить.

С.НАСИБЯН: Знаете, Сергей, вы вот сейчас рассказываете, а у меня такое ощущение, что вы рассказываете о вот как раз своем этом самом внутреннем конфликте. Потому что, с одной стороны, получается, что появился тот самый 50-летний успешный, умный, образованный, обеспеченный там, я не знаю, реализованный мужчина, отец, муж и так далее. А вот этот 17-летний мальчик, он как бы остался, но при этом вот этим 50-летним стали не вы. Вы как будто бы взяли на себя чужой кафтан.

СЕРГЕЙ: Типа того.

С.НАСИБЯН: Да. И теперь получается, что вот этот внутренний конфликт вы внутри себя постоянно разыгрываете именно таким образом, что раньше его не принимали взрослые, того 17-летнего мальчишку, а сейчас его не принимаете вы. И вот, не принимая его, вы не даете, в том числе, себе взрослеть.

СЕРГЕЙ: Так.

С.НАСИБЯН: Как будто бы вот это ваше взросление, знаете, оно прошло по такому, как сказать, параллельному пути. Не вы там были. Я очень часто привожу вот такой пример, как работает эта травма. И вот представьте себе, вы идете по какому-нибудь неизвестному вам городу, но вы очень хотели там оказаться. А так получилось, что у вас всего 30 минут, через 30 минут отходит пароход, на котором вы должны уплыть с порта. И вот вы от вокзала до порта должны идти.

И вот вы идете, красиво, вы наслаждаетесь, смотрите на дома, на архитектуру, на всю эту красоту невероятную. И в какой-то момент вы оказываетесь на перекрестке, развилке, где идут два пути, условно, левый и правый. И вот указатели прямо по обоим – порт, порт, и туда 15 минут, и туда 5 минут, то есть они абсолютно идентичны. И надо выбрать любой, левый или правый.

И очень большое количество людей, выбрав, например, правый, все время будут идти и думать, а каково было бы, если бы я пошел по левому.

СЕРГЕЙ: Это всегда со мной происходит.

С.НАСИБЯН: Это как раз и говорит о той самой, ну, такой, назовем это сейчас здесь в контексте травмы, когда вам как будто бы не дали сделать выбор. Вам пришлось сделать выбор не свой, и вы всю свою жизнь живете, как было бы, если бы я тогда этот ваучер продал.

СЕРГЕЙ: Ну, да.

С.НАСИБЯН: Мы с вами ровесники, я 1974 года, и со мной произошла эта ситуация в 16. И до 35 лет я мучился. До 35 лет я мучился именно этим.

СЕРГЕЙ: Как вы сделали так, чтобы...

С.НАСИБЯН: Скажу, как, я, безусловно, скажу. Знаете, я вдруг в какой-то момент просто начал практиковать очень простую вещь. Я стал говорить себе о том, что никакой другой жизни, кроме той, что я живу, не существует. Вы знаете, в целом, вот то, что вы сейчас рассказываете, это, на самом деле, не проблема. Быть 50-летним мужчиной, в котором живет 17-летний парень, это не диагноз, это дар.

СЕРГЕЙ: Очень интересно.

С.НАСИБЯН: Проблема заключается в том, что нужно суметь выбрать и взять на себя ответственность за все то, что происходило. В том смысле, что вот никакой другой судьбы нет, вот просто ее не существует. К сожалению, в этот момент, у меня это произошло по-другому, мне просто в один прекрасный день сказали – ты уезжаешь, и ты будешь заканчивать школу в другом городе с другими друзьями, с другими людьми, в другом мире, вообще в другом. И я долго не мог этого принять. И поэтому до 35 лет, правда, очень сильно страдал. Благо, мне просто повезло, что я в 35 уже так страдал, что я в какой-то момент просто остановился и все.

Единственное, что здесь важно понимать, что вы как будто бы боитесь, действительно, повзрослеть и принять свою зрелость, потому что тогда точно не сможете прожить ту жизнь, о которой мечтал тот мальчишка 17 лет. Но вы ее уже не сможете прожить, вы ее уже прожили.

СЕРГЕЙ: Ну, так или иначе, прожил то, что прожил.

С.НАСИБЯН: Да. И вот здесь важно очень начать находить для себя аспекты из вашей жизни, какие-то моменты вашей жизни, когда вы можете прогуливать и того, и другого, что называется. Это могут быть просто выходы, попробуйте это делать. Я не знаю, ну, например, смотрите, что бы точно никогда не поменялось? Ну, вот никогда бы не поменялся, я не знаю, ну, река. Вот она была и такой, и она была бы такой, если бы вы тогда выбрали продать и стали бы айтишником или кем-то, не важно. Но река бы не изменилась, правда же?

СЕРГЕЙ: Да, конечно.

С.НАСИБЯН: Вот выйти, например, вот просто сделайте для себя такую практику медитативную, выходить к реке и просто наблюдать за ней, принимая, что ваша жизнь течет ровно так же. Но у вас сегодня появится выбор принять.

СЕРГЕЙ: Я интуитивно, вероятно, так поступал. Потому что, когда было, ну, совсем тяжко ввиду различных моментов, я просто садился и уезжал, благо красивая Волга великая русская река совсем недалеко, я уезжал на берег, выходил, стоял минут 10, 15, 20 и возвращался каким-то таким.

С.НАСИБЯН: Вот и продолжите, Сергей, продолжите. Вынужден с вами закончить, у нас будет сейчас перерыв. Спасибо вам большое за звонок, Сергей, это очень интересный кейс.

Вот хотел поговорить сегодня о любви. И вот какая неожиданность, пишут мне прямо везде. «Добрый день, Сергей. Меня зовут Ольга. Взрослая дочь 37 лет, сейчас работает психологом, детские травмы. Несколько лет я взяла на себя эту вину. (Ну, видимо, назад). И обращение превратилось в «ты виновата» из этого чувства. Действительно, когда мне было 19, я воспитывала ее неверно, строго (неразборчиво). Но я не могу повернуть время и что-то там изменить. А могу сейчас. А ее это не устраивает, говорит – живи теперь с этим чувством.

Теперь заблокировала меня во всех соцсетях, мессенджерах. Мы живем в разных странах. Сказала, когда будет готова, сама выйдет к общению. Мне больно, не пойму, что делать. Предлагала вместе пойти к психологу, она не хочет, говорит – сама ходи. Раньше, когда она так делала, я стучалась, звонила, она немного оттаивала, но общение не улучшалось, раздражение на меня появилось. Может мне сказать очень грубо. Как сейчас себя вести, чтобы не потерять драгоценное время для общения?»

И вот еще один вопрос, который звучит вот так: «Добрый вечер, Сергей Борисович. А можно не любить родителей? Вот прямо ненавидеть? Просто меня, как маму не любят мои дети».

Знаете, обратная сторона любви не ненависть. Обратная сторона любви не раздражение. Обратная сторона любви не злость. Обратная сторона любви это абсолютное безразличие. Вот просто поймите, ваши дети по какой-то причине, они сейчас так выражают свои чувства. Я не знаю, хватит ли вам времени дожить до того момента, когда все исправится.

Но я знаю точно одно, что даже, находясь в разных странах, разделенных океанами, морями, реками, чем угодно, можно не прекращать любить. А, наоборот, продолжать любить, просто, вы знаете, вот просто ваша любовь сейчас будет выглядеть именно так, что вы будете только отдавать, ничего никогда не получив в ответ. И это очень важно – научиться. Иногда этому нужно учиться, когда твоей дочери 37, когда твоим детям 40.

Может быть, когда просто тебя судьба разделила с каким-то близким человеком, с которым тебе было хорошо, по какой-то причине вы разошлись. Но можно не переставать любить, а, наоборот, эту любовь культивировать. И тогда у вас просто не будет боли, вот, о чем я. Это не значит, что все изменится, но есть шанс, что изменится.

У нас есть звонок. Здравствуйте.

АЛЕКСАНДРА: Добрый вечер.

С.НАСИБЯН: Добрый.

АЛЕКСАНДРА: Меня зовут Александра. Сейчас ваша тема прозвучала очень-очень созвучно с моим вопросом и с моей ситуацией.

С.НАСИБЯН: Расскажите.

АЛЕКСАНДРА: То есть вокруг меня, получается, что очень много людей, которые ссорятся и больше не хотят общаться, близкие люди. Например, сестра и ее дочь, моя племянница, они поссорились почти 25 лет назад. Муж поссорился со своим братом около 10 лет назад и не идет на контакт вообще. Как бы одна из причин это была совместная работа и претензии друг к другу, ну, как всегда материального характера.

Сейчас очень часто вот вокруг себя я замечаю эту ситуацию. И сейчас мои соседи, молодая пара поссорилась со своими бабушками и дедушками и боковым как бы течением задело и меня, потому что я очень хорошо общалась с этими детьми. Они приходили со мной играть и читать, и гулять. И теперь им запрещено являться в мой дом совсем.

С.НАСИБЯН: Детям ваших соседей.

АЛЕКСАНДРА: К своим дедушкам, бабушкам, даже к чужому человеку, который общается с их дедушкой и бабушкой. Как реагировать на эти ситуации? Что можно сделать? Можно ли наладить контакт?

С.НАСИБЯН: Можно ли наладить контакт? Ну, смотрите, если ваши соседи те самые, которые запрещают своим детям, например, к вам ходить, с большой долей вероятности вы столкнулись с тем, что называется ревностью. Такой родительской ревностью. Потому что, возможно, их родителям показалось, что вы таким образом отнимаете у них детей. Такое может быть. Угроза родительской позиции так называемая.

Знаете, есть такое понятие, как система семьи. И система семьи, она всегда держится, в общем-то, идеально, если она держится треугольником таким – мама, папа, например, дети или мама, папа, сын, предположим. И вот они строят какую-то свою семью. И вдруг появляется дополнительная какая-то структура, ну, например, их бабушки, дедушки или вы, как соседка, то вся система начинает переживать это, как большую тревогу, потому что она начинает рушиться.

И, возможно, ваши соседи, бабушка с дедушкой, или вы каким-то образом, любя абсолютно точно, искренне этих детей, вы немного переборщили с тем, что дети стали к вам относиться очень хорошо. Это хорошо, что они так относятся. Но родители в этот момент, действительно, могут впасть в жуткую тревогу. А, если, например, какая-нибудь барышня ваша, ну, невестка ваших соседей истероидного типа девушка, то она может прямо впасть в очень серьезную истерику.

Поэтому, если вы хотите с этим справиться, то первое, что необходимо сделать, это не усиливать конфликт никак. Вот никаких прямых попыток объяснить не надо, потому что они будут провоцировать новый виток ее тревоги. Важно сделать этот шаг в сторону детей через там, я не знаю, например, написать, ну, я не знаю, как вы общаетесь, можно смской, можно письмом, в конце концов, написать.

АЛЕКСАНДРА: Да, сейчас получается, что мне вот эти детки пишут.

С.НАСИБЯН: Вот и отлично. Напишите деткам очень важную вещь, что сейчас маме и папе очень сложно, я вас очень люблю, вы очень хорошие, но я уважаю решение ваших родителей. Вот как бы оставьте их в этом смысле в стороне, для того чтобы дети не делали выбор. Потому что самое сложное это то, что дети могут оказаться в выборе, который они не смогут сделать. Они не могут оставить своих родителей и уйти к бабушке с дедушкой и уж, тем более, к соседке.

АЛЕКСАНДРА: Конечно, конечно.

С.НАСИБЯН: Поэтому, знаете, как, я всегда говорю здесь так, что иногда быть взрослым, быть зрелым это не отстаивать свою собственную правоту, а оставаться с открытым сердцем, даже когда другие закрываются. Вот так, Александра, я вам отвечу. Попробуйте.

АЛЕКСАНДРА: Спасибо большое.

С.НАСИБЯН: Вам спасибо большое за звонок. Спасибо вам огромное, до свидания. Вот пишет Денис: «А у меня все наоборот, всю жизнь всех тяну, потом штанишки лопнули. Я тоже в 74 года в итоге живу один в съемной квартире. Но при всем при этом какой-то Эверест с меня свалился. И мне хорошо. Не общаюсь с родственниками совсем. Может, это проблема тоже?» Спрашивает Денис. «Спасибо за эфир».

Денис, да, ну, вы так написали, что вам только завидовать остается. Тоже хорошо, в общем-то, когда, как в том анекдоте с грузином – совсем один остался, совсем один остался. Так бывает. Если вам хорошо одному, в 74 года, мне кажется, прекрасный возраст, для того чтобы, действительно, быть одному, особенно, если вы способны за собой ухаживать, себя обеспечивать и наслаждаться этой самой жизнью, которой нам осталось-то не так уж много. Но все-таки ее можно прожить очень весело.

Вот Мария пишет нам: «Добрый вечер, Сергей Борисович. Вопрос про маму. Мне 46, маме 77, живет одна. Она все время в долгах. Брала кредиты, тратила. Теперь долг достиг достаточно большого размера, приходится продавать дачу с большим домом и вся пенсия на долг. Не хочу спасать.

Будучи молодой, я уже покрывала ее долги со своей зарплаты и первыми в жизни отпускными. Да и нет возможности такой. Но чувство вины и страха за последствия бездействия настигает каждый раз. Это в результате создает дистанцию в общении. Как тут проявить любовь к родителю?»

Очень просто, вообще просто. Вы не должны спасать вашу маму, как и никто никогда никого не должен спасать, если его не просят. Это первое. Второе. Если вашей маме 77 лет, а она по-прежнему не может как бы планировать свое будущее, в том числе, финансовое, это может говорить о разных вещах. Один из которых это просто у нее такой характер, а другой, что она, возможно, действительно, немного не в себе.

Что же вы можете сделать и каким образом вы можете помочь. Ну, во-первых, если эта дача ее, то, конечно же, пусть продает, закрывает долги, это первое. Второе, надо, конечно же, написать вместе с ней, помочь ей можно как, написать вместе с ней соответственно запрет на кредитные действия, ну, сейчас такие запреты есть.

Но самое важное, как проявить любовь. Мама, у тебя всегда будет, что покушать и ты всегда будешь в тепле. Вот ровно то, что в ваших силах. Но делать это абсолютно искренне и с отдаванием, то есть, ничего не ожидая взамен. Только так. Никакого другого варианта я не вижу.

Виктория: «Добрый день. Мне 47. Позади двое отношений длиной в 8 лет каждые. Вступая в отношения, предполагала, что строю партнерские связи. Дети у всех уже есть. Материально независимы, радовались возможности давать и получать, проводить время совместно. Однако постепенно понимала, что, с одной стороны, я эмоционально устойчивей и сильнее своего партнера. С другой, что мужчины лишь ратовали за партнерство, моя независимость со временем их начинала тяготить. Вопрос, нужно ли мне немного измениться, ничего не делая? Прихожу к выводу, что, первое, жить буду в ладу с собой, так как люблю себя такой, какая я есть. Но, два, новые отношения снова постепенно будут перерастать в отношения типа «мама-сын». А этого точно больше не хочу».

Ну, знаете как, Виктория, вы какой бы ни были независимой, какой бы ни были свободолюбивой и самостоятельной, просто не надо вам становиться мамой и все, больше ничего. Вам просто не надо становиться этой самой мамой, тогда все у вас будет, что называется, нормально.

Тут пишут: «Хотелось бы выйти в эфир, но мне не ответили». «Здравствуйте, Сергей. У меня сложилось впечатление, чтобы не конфликтовать с родителями, мне надо все их просьбы исполнять. Прямо отказывать себе и выполнять, что они хотят. И так всю жизнь, иначе конфликты начинаются. Алексей».

Я не знаю, может быть, и так. Но, скорее всего, вам нужно научиться самому, первое, отказывать. А второе, научиться жить с тем, что ваши родители научатся в какой-то момент принимать ваши отказы. Вот так вы начнете жить, по крайней мере, честно друг с другом.

Елена пишет: «Сергей, добрый вечер. Объясните, пожалуйста, о чем это. Если мне нравится кто-то, мужчина или работа, но этот кто-то или что-то не выбирает меня, ну, или я не дотягиваю. А тот, кто выбирает меня или работодатель, или парень не нравится мне. И даже я считаю, что они не дотягивают».

Знаете, это же достаточно частая ситуация такая. Дело в том, что мы очень часто тянемся вверх, отказываясь от нижнего. Попробую объяснить, что это значит. В свое время много лет назад, ну, не знаю, как это будет звучать на волнах радио «Маяк», великий русский мистик Гурджиев, был такой, он когда-то описал это в такой схеме, называл ее «карандаш Гурджиева». Мы все время тянемся вверх, отказываясь от нижнего. И это большая проблема. И это проблема, которая в итоге выражается в том, что мы постоянно не удовлетворены.

Что нужно в этой ситуации, я, наверное, скажу только одно. Здесь важно, чтобы вы научились не убегать. Вот когда вы оказываетесь рядом с теми, кто вас не выбирает, ваша задача просто остаться, потому что только в том моменте, когда вы останетесь вот в этих отношениях с работой или с мужчиной, с человеком, не важно, вы увидите, что с вами происходит в этот момент.

Потому что, когда мы смотрим на людей, которые, как нам кажется, которых мы выбираем, которых мы идеализируем, там рядом с ними, если вы не отскочите от них, если вы останетесь рядом с ними внутренне, то вы можете увидеть очень важную вещь. Что внутри у вас есть такая бессознательная динамика, которая говорит о том, что меня невозможно по-настоящему выбрать. А вот тут уже надо будет разбираться. Потому что вам, есть у меня предположение, что у вас спутаны понятия, что любовь и боль это одно и то же. Это не одно и то же. Чувствуется одним и тем же местом, но не одно и то же.

И у нас есть звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: У меня был вопросик по поводу взаимоотношения учителей и учеников.

С.НАСИБЯН: Давайте.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Но это было подслушано на «Маяке» в передаче, если не ошибаюсь, «Пойми себя, если можешь» Артёма и Владислава. Там обсуждался вопрос, что, к сожалению, не знаю, кто из авторов сказал, что к нему обратилась с вопросом жена. Вопрос был такой – если к тебе обращаются ученики по поводу полученной оценки, как ты с этим работаешь? Ответ был для меня очень болезненным. Что никак, мне сложно вспомнить, почему я поставил такую оценку. И они через какое-то время отстают.

И меня очень забеспокоило, что получится, если все преподаватели будут так же поступать, и ученики не будут понимать, как можно работать над своими ошибками. Ну, в том числе, над оценками. Я понимаю, что некоторые ученики бывают только за оценки, это одна сторона. А мне больше ученики, которые не только оценка, как значимость обучения оценка. Вот эта ситуация мне очень сильно задела.

С.НАСИБЯН: Так, задайте же вопрос.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Вопрос, как же так? У меня был вопрос к автору этого диалога, почему значимость обратной связи настолько занижена в наше время?

С.НАСИБЯН: Нет, я не думаю, что значимость обратной связи занижена, потому что обратная связь, конечно, необходимый инструмент коммуникации. Но я всегда говорю на своих тренингах, а я их веду уже 20 лет, и про обратную связь там много говорю. Я говорю очень простую вещь, что обратная связь нужна, как правило, только тем людям, которые развиваются. Если развития нет, то и обратная связь ни к чему.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Хороший вариант. Но когда ученик подходит и спрашивает про оценку, ему интересна эта обратная связь, он будет развиваться? Как там угадать.

С.НАСИБЯН: Подождите, если ученик подходит и спрашивает, почему у меня «три», это про развитие и про обратную связь. Если мама ученика или папа спрашивает, почему у нас «три», это не про обратную связь.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Это не про обратную связь.

С.НАСИБЯН: Это про другое. Вот знаете, у меня был такой педагог по физике, он зашел, в 6-м, по-моему, классе начиналась физика в советское время. Он зашел и сказал – значит, так, запомните, на «пятерку» физику знает Эйнштейн, на «четверку», может быть, я, вы на «тройку». И он таким образом, в общем-то, определил ценность оценок.

Конечно же, мы учились, мы старались, и мы из кожи вон рвались, чтобы получить хотя бы больше «тройки». Я могу сказать, что, в общем-то, те, кто хотел учиться, у него очень неплохо учились в том смысле, что мы хорошо знали физику. Он, действительно, был хорошим педагогом.

Но были педагоги, мне было все равно, «двойку» он мне поставит или «тройку». А были педагоги, у которых мне было очень важно понять, за что именно я получил неправильно, не знаю, «пятерку», за что именно. Поэтому, если вот говорить на моем собственном опыте, то, конечно же, у педагога есть только одна задача, это влюбить ребенка в предмет. Дальше ребенок все сам сделает.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Спасибо. Мне нравится ваша позиция, она мне очень близка.

С.НАСИБЯН: Здорово, рад, что был полезен. До свидания. Да, слушайте, вы возьмите, на самом деле, отношения ученика и учителя, учеников и учителя, детей и педагогов, это очень интересные отношения, их надо изучать и исследовать. Потому что они много, где описаны, на самом деле. Понятно, есть там восточный подход, мы сейчас о нем не будем говорить.

А вот, если поговорить о западном подходе, то, когда мы, например, говорим о греческих философах, о греческих героях, как они относились к своим учителям, то, на мой взгляд, когда вот мы изучаем, смотрим вообще, как проходило обучение в пифагорейской школе, как они изучали, как они вообще приходили к этим открытиям, мне кажется, что преподаватель всегда некий герой. Но надо помнить, что учитель это всего лишь... Нет, не всего лишь, учитель это мост между знанием и смыслом. То есть мы даем ученику какую-то информацию, ученик это берет, как знание. Но, на мой взгляд, это знание мертво, если учитель не привнесет туда и смысла.

Я часто рассказываю про то, как нам тот самый учитель Василий Николаевич по физике объяснял, что такое закон Бернулли, я расскажу, надеюсь, нас не слушают дети, не станут повторять, это не безопасно. Закон Бернулли. Он сказал, говорит, пойдете когда в метро, встаньте максимально близко к разгоняющемуся составу и закройте глаза на какое-то время. Когда состав проедет, вы почувствуете, как вас стягивает на рельсы.

Это закон Бернулли. Запомните – Бернулли, вертанули, не вернули. Навсегда запомнили, я думаю, мы. Но самое главное, что, конечно же, мы много раз делали этот опыт. Такое сказать детям сегодня в школе, мне кажется, за это не то, что уволят, а расстреляют любого педагога.

Вчера мы смотрели с супругой какое-то кино, и там были развлечения, которые мы в детстве тоже делали. И я сидел, смотрел, думаю, господи, как мы выжили-то вообще. Мы развлекались так, что смерть просто караулила нас на каждом шагу, что называется. Ну, в общем, детство у нас было совсем другим.

Очень хотел я поговорить сегодня с вами о любви. Не важно о любви к чему, к родине, к учебе, к науке, к школе, к женщине, к мужчине, к матери или ребенку. Но мне кажется, это очень важно. Потому что, вот повторюсь еще раз, что я провел эти недавно три дня выходных ноябрьских праздников в Бухаре, и она исключительно наполнила меня той самой любовью.

«Про ваучер и выбор. Я как раз продала свой ваучер, а заодно и ваучеры родителей тоже, и купила итальянские сапоги. Это были прекрасные сапоги. Спасибо моим родителям, что они никогда не запрещали мне принимать решения и делать свой выбор. Выбор это ответственность. Желаю Сергею сделать свой выбор по жизни».

Да, действительно, это здорово, когда родители позволяют такое делать. Ну, да, это, правда, важно, чтобы научиться. Не знаю, насколько вы рады тому, что, некоторые люди на ваучеры покупали заводы, я помню, а мы вот сапоги. Я не помню даже, где мой ваучер, если что.

Кстати, да, вот мне пишет одна слушательница, что это такой фильм. Я не рекомендую этот фильм, в смысле это не фильм нашего эфира, это такая короткометражка наша российская «Лалай-Балалай», мне его посоветовали посмотреть. Это про то, как трое, четверо нетрезвых друзей решили покататься на карусели «Сюрприз». Помните, был такой, ну, помните и те, кто постарше, была такая карусель «Сюрприз». Она просто разгонялась и поднималась еще так немножко вертикально. И единственное, какое ощущение ты там получал, это тошнота и головокружение. Но мы каким-то образом выжили в этих каруселях.

«Сергей, на каком языке ты общаешься со своими учителями, например, в Индии? На английском?» Да, на английском. Но я его называю хиндиш, потому что это смесь хинди с английским, там непонятно, какой это язык.

«Здравствуйте, уважаемый Сергей Борисович. Я работаю уже 23 года на складе, кладовщик нефтяного оборудования. Недавно обнаружили пропажу. Выяснили, вычислили, оказался это главный инженер. Он вернул и признался, что взял во время, когда меня не было на месте. Мне пришлось писать объяснительную. Причем мне директор угрожал, что я отвечу по всем статьям, и я тебя засужу за соучастие. Типа, почему я позволил. Я говорю, что я этого не видел. Главного инженера наказал. Решил заплатить трехкратный размер за хищение. Он его простил и оставил. А ко мне обращается, будто ничего не произошло. Я понимаю, так как я женщина, он на мне просто зло сорвал. Теперь я не смогу там работать. Хочу написать заявление и уволиться. Ведь я правильно поступлю? Спасибо».

Да откуда же я знаю, Эль, я же не знаю, правильно вы поступите или нет. Мне кажется, что вы сейчас, конечно же, сильно обижены на него и он, безусловно, поступил неправильно, может быть, некрасиво. Но только, знаете ли, тут вопрос, вам решать сейчас. Мне кажется, что, если вы проясните с ним этот конфликт, то это будет гораздо эффективнее и сильнее, чем, если вы просто уйдете.

Вот пишет Ася в моем Телеграм-канале: «От меня ушел муж без скандала. Все сообщения написал в мессенджере. У нас 19 лет брака, двое детей. Пять месяцев не могу прийти в себя. Живу на автоматическом режиме. Муж избегающий. Все так и осталось в подвешенном состоянии. Мы не общаемся, так ничего и не решили. Как выбраться из этого состояния? Невыносимо. Ася».

Слушайте, Ась, вы знаете, вы 19 лет жили с человеком, который в итоге ушел, написав вам смс. Ну, вы о чем там страдаете? Ну, давайте только честно. Вот здесь же самое важное, вот вы говорите, как выбраться из этого состояния? А вы попробуйте из него не выходить. Я очень часто повторяю эту фразу, что в тех обстоятельствах, в тех ситуациях, в которых мы ищем выход, искать надо не выход, а себя. Вот попробуйте найти себя в этом во всем.

Ну, вот у вас есть какая-то история с этим человеком, да, ей 19 лет, да, у вас двое детей, но он так поступил. Только тогда, когда вы примете этот факт, что он так поступил, а это единственный факт, который у вас есть, вот тогда вы начнете переживать очень сильные чувства. Вот вы говорите «это невыносимо». Я, с одной стороны, понимаю, что это невыносимо. А, с другой стороны, знаю, что вы как будто бы еще даже и не подошли к тому, что там.

Потому что там внутри может быть ненависть, там может быть гнев, там может быть все, что угодно, но только не жалость к себе, не обида. Потому что жалость и обида это такие транквилизаторы, которые не дают нам по-настоящему разозлиться. А вы разозлитесь и начните жить сами.

Евгения: «То есть смириться? Моя дочь с внучкой в отличие от Ольги живет со мной. Ситуация полярная, так случилось. И прямо ко мне один негатив от дочери, а иногда от внучки. Она же видит пример общения от мамы ко мне, к бабушке. Смириться?»

Ну, я не знаю, смириться, если сможете, смиритесь. Я просто не уверен, что мы с вами понимаем одно и то же, ну, в смысле понятие у нас одно и то же про смирение. У вас есть какие-то другие варианты, кроме, как смириться с тем, что это уже существует в вашей жизни? Нет. Поэтому это ту часть, которую надо, действительно, принять, а потом уже выяснять. А выяснять придется, исходя из того, что вы о себе знаете. Каким образом вы создали такие отношения с вашей дочерью и с внучкой, ну, и так далее.

«Здравствуйте, Сергей. Я с вами уже говорила в начале лета о папе, ему 90. О том, что вынуждена жить с ним в маленьком скучном городе моего детства и раздражении от всей моей жизни, которое я иногда выливаю на папу. Вы тогда посоветовали делать для папы каждый день какой-то подарок, что-то очень приятное. Превратить рутинную заботу в любовь.

И вот теперь ситуация стала для меня более тяжелой. Появилось подозрение на смертельный диагноз у папы, подтвердить который сложно. Эта неопределенность и ожидание каких-то возможных мучений в будущем. Как будто для меня становится чем-то, что погружает меня в апатию. Я становлюсь еще более отстраненной с папой, как будто обслуживаю его бытовые потребности, но не общаюсь по душам. Но уже боюсь чувства вины».

Вы знаете, Ольга, ведь не нужен диагноз страшный в 90 лет. Ну, правда, он ведь просто не нужен. 90 лет это уже так много, что все всё понимают, всё подходит к концу. А вы боитесь просто этой смерти. И, поверьте мне, единственное, о чем вы будете потом, в чем вы себя будете по-настоящему винить, о чем вы будет по-настоящему жалеть, это обо всем о том, что вы ему не сказали. Не сказали о каких-то чувствах своих, не поделились с ним чем-то.

Чувство вины, вы могли меня уже слушать сто раз, я не верю в это чувство. Чувство вины это искаженное восприятие реальности, это попытка изменить прошлое. Не меняйте прошлое. У вас есть только один день – сегодняшний. Вот в этом сегодняшнем дне с ним надо жить так, что он жив, и вы живы. И вот в этой живости важно оставаться.

Наталья: «Обида и самооценка связаны ли между собой? Часто обижаюсь, но через время понимаю, что на такую фигню, как я могла обижаться. Но в моменте вот прямо переклинивает меня. Что с этим делать? Пожалуйста, подскажите».

Ну, во-первых, обижайтесь на здоровье. Если вы, действительно, умеете обижаться, то обижайтесь, сколько вам влезет. Но, если вы по-настоящему умеете обижаться. Вы знаете, вот даже этот вопрос заключается в том, как будто подскажите мне, как мне себя улучшить. Дело в том, что, как только вы встаете на рельсы самоулучшения, вы обречены на то, что будете себя все время улучшать. А не надо себя все время улучшать.

Единственное, что все время надо делать, это познавать себя. Себя надо постигать. И, если, например, вы увидите, что вы все время обижаетесь, вы в какой-то момент не сможете отвернуться от реальности, что заключается в том, что обида формируется у человека только в тот момент, когда та самая реальность не соответствует его ожиданиям. А, если ваша реальность не соответствует вашим ожиданиям, то, значит, что-то с вашими ожиданиями, потому что с реальностью все в порядке.

И тут мы снова придем к тому, чтобы научиться брать на себя ответственность. Влияет ли это на самооценку? Вы знаете, на самооценку ведь влияет все, что угодно. Вот абсолютно все, что угодно. Вот представьте себе, попробуйте сейчас все, кто слушает меня, попробуйте сделать очень простую штуку. Скажите искренне о том, что жизнь ваша тяжела и невыносима. Ну, вот прямо искренне скажите. Там, не знаю, мама, папа, дедушки, бабушки, кто угодно, соседи, черт-те что происходит, вот прямо скажите.

И обратите внимание, в какое состояние входит ваше тело в этот момент, каким оно становится. Вот представьте – моя жизнь невыносима. Прямо поверьте в это, соединитесь с этим. А теперь сделайте очень простую вещь. Наоборот, закройте глаза, широко улыбнитесь, расправьте плечи и произнесите то же самое. И разница будет колоссальной. И это означает, что у вас есть точка выбора до входа в эту самую обиду, до входа в это самое разочарование.

Хотя сегодня, думая о том, что мы будем говорить о любви, я хотел сказать обязательно очень важную вещь. Что настоящая любовь, она возникает только после того, как мы проглатываем горькую пилюлю разочарования. Все остальное это поиск идеального партнера, который, конечно же, заклеит, закроет, замаскирует все то, что мы в себе ненавидим. Вот, что мы делаем в зависимых отношениях, и вот, что делает отношения зависимыми. А вы попробуйте глотать разочарование.

«Добрый вечер, Сергей Борисович. Как быть с ситуацией, если близкая родственница, племянница ведет непонятный, неприемлемый для меня образ жизни, не работает. Я подозреваю, выпивает. Но периодически просится ко мне пожить, так как жилья у нее нет, а потом пропадает на длительное время. Я нервничаю.

У меня двое взрослых детей, есть внуки. Вопрос в том, правильно ли я делаю, отказывая ей, чтобы не нарушать покой своей семьи. Ей 53 года, и она с собой-то не может справиться, то есть наладить свою жизнь. Семьи нет, детей тоже. Вот такая ситуация».

Друзья, вы мне задаете вопрос так, как будто я священник или судья. А я же не священник и не судья. Вы делаете так, как вы считаете верным и то, как вы чувствуете. Если вы считаете сейчас правильным оградить вашу семью от такого влияния, то, конечно, ее надо ограждать. Если вы считаете, что сейчас надо проявить христианское милосердие, я тоже за это, тогда, конечно, оставьте ее и пусть она пьет, спивается у вас дома.

«Добрый вечер, Сергей Борисович. Прошу вашей помощи. После окончания университета я только и помню, что на каждой работе просто пашу. За последние пять лет я поменяла место работы. С прежней работы ушла из-за дикого выгорания. Я просто не могла работать с людьми в том темпе. Ушла даже на меньшую зарплату, думаю, сбежала. Сейчас происходит примерно то же самое после 2,5 лет работы. И работа нравится. Но тот темп, объем меня просто убивает. До пятницы доживаю, чтобы в выходные передохнуть и снова на работу. Бросать, сбегать уже не хочу. Хочу разобраться, как со всем с этим быть».

Ну, знаете ли, вопрос. Как с этим быть? Если вы любите вашу работу, то вы не выгораете. Если вы выгораете, то вы ее, скорее всего, не любите. Я всегда, правда, говорил, говорю и сам так делаю, что, если вы найдете то, что вы любите, вам не придется никогда, в общем-то, после этого работать. Трудиться вы будете, работать не будете, это разные вещи.

У нас есть звонок. Здравствуйте.

ЛИЗА: Здравствуйте, Сергей. Меня зовут Лиза.

С.НАСИБЯН: Очень приятно, Лиза.

ЛИЗА: У меня вопрос вот о любви как раз. С мамой у нас был затяжной конфликт, мы 12 лет не общались. А про любую травму можно говорить? Просто как будто есть такие травмы тяжелые, что я не знаю, в прямом эфире.

С.НАСИБЯН: Да нет, говорить-то можете все, что угодно, главное, чтобы в рамках приличия, что называется.

ЛИЗА: Хорошо. Она связана с отчимом. Много лет было от него сексуализированное насилие в детстве. И когда я рассказала маме, ну, она поверила ему.

С.НАСИБЯН: Да, так бывает.

ЛИЗА: Я ушла из дома. Ну, много всего было. То есть в 17 я ушла, и очень долго я была жертвой. Мне повезло, я прошла очень много хорошей терапии групповой, я жила в Индии. То есть с разных сторон, я смогла это исцелять с разных сторон. Сейчас, как мне кажется, много очень ясности и любви в этом стало.

Но жизнь, она такая, она очень мудрая, и она меня привела обратно к маме. Потому что эта терапия, она все-таки была о том, что вот все-таки с мамой не общаться. Но, наверное, может быть, в следующей жизни. Вот я вроде бы ее простила, ну, как бы, но у меня случилась недееспособность после ковида какая-то аномальная.

Мне нельзя электрический свет, и я оказалась в изоляции, без работы, я не пользуюсь гаджетами 4 года. То есть у меня такая странная жизнь. И мне пришлось попросить помощи у мамы. Просто я уже осталась на улице. Хотя я, естественно, адекватный человек, у меня было несколько бизнесов и так далее, не пью, не курю, йогой занимаюсь.

И я оказалась у нее дома. Вот отчим умер. Удивительно, что я ей позвонила через несколько дней, когда он умер, я не знала этого. То есть такое мистическое совпадение. Я живу у нее, она обо мне заботится, хоть мне 44 года. Я стараюсь очень честно не впадать в детскую позицию, но я очень глубоко верю в бога, мне кажется, это нам шанс какой-то дан, что меня жизнь все-таки к ней привела.

У меня случилась невероятная вещь. У меня очень любовь открылась к ней. Я реально думала, что я ее не люблю. Я вот точно это утверждаю сейчас тем, кто равнодушие чувствует к своим родителям, детям, это невозможно. Сильнее, чем этого человека я никого в жизни не любила.

Когда мне эта любовь открылась, я обалдела просто. Там такая любовь. Причем, когда 7 лет назад я узнала, что у нее рак, я вообще ничего не почувствовала. Я подумала, ну, она полетит там, я очень верю в реинкарнацию, ну, полетит как бы, потом встретимся. Это бред.

С.НАСИБЯН: Конечно, бред.

ЛИЗА: То есть, когда эта любовь открылась, я очень ее люблю. Вот иногда она что-то говорит, а я смотрю и говорю – благодарю, господи. Я на нее смотрю, как она говорит, какое у нее лицо. Ну, я чувствую, что у меня джекпот вот в жизни, хоть я живу в изоляции, никуда не могу ходить, я чувствую, что я джекпот выиграла, что я могу чувствовать этот поток любви, у меня прямо горячо в сердце, к своей маме, что, ну, она еще жива, и эта возможность есть.

Но стала происходить вещь такая, что она, мы с ней обе такие коммуникативные, она, ей 67 лет, она такая активная вся. Она мне все рассказывает, рассказывает. Но как только я начинаю что-то рассказывать, она прямо не слушает и может выйти. Я говорю – мам, ну, вот ты мне все рассказала, у меня тоже была жизнь, вот я жила в Индии, для меня это такая важная страна. Я понимаю, что ты считаешь меня чудиком, вся наша семья так считает. Но я могу тебе рассказать о каких-то путешествиях, ну, о чем-то хотя бы.

И, в общем, у нас получился конфликт. И мы пришли к тому, что у нее на меня обида. Она говорит – у меня там внутри нет, она сказала сначала «нет боли». Я говорю – мамочка, но когда нет боли, сердце открыто. Она говорит – у меня там все замерзло. То есть она не хочет признавать то, что было с отчимом. И она, видимо, считает, что я наврала, как и все считают. Возможно, она не может меня за это простить.

У меня вопрос в том, что я верю, действительно, верю, что честность и правда это единственное, что исцеляет. Я хочу ей прямо сказать это – мама, это правда, он это делал, это правда. Но я хочу это сказать для того, чтобы эта стена между нами рухнула. Потому что она говорит – у меня стена к тебе, она сказала это.

Но, Сергей, может ли быть такое, что эта правда, она все разрушит? Ведь ее мир рухнет. Она с ним жила 30 лет. Понимаете, да, он пил все время. Но он ее муж. А получается, что я разрушу ее жизнь, что ли. А с другой стороны, нет ли в этом жертвенности, потому что я живу в этом. Но, если честно, я могу справиться, я очень работаю по Байрон Кейти, не знаю, слышали или нет, третий год.

С.НАСИБЯН: Конечно.

ЛИЗА: Это какое-то невероятное, что происходит. Вот она мне, например, я ей говорю – мама, когда я ушла из дома, он меня избил, говорю, поэтому я ушла. Она сказала – это неправда, этого не было. И меня в такую травму отбрасывает, меня трясет. И думаю, ну, как же так. Мне просто хочется, чтобы она мне поверила. Потом я сделала работу по Байрон Кейти и я реально в порядке. Я вхожу в благодарность какую-то, я думаю, как это вообще возможно. И думаю, Лиза, зачем тебе вот, чтобы она правду эту признала. Но почему-то это стоит стеной между нами именно ложь вот эта вот.

С.НАСИБЯН: Лиза, я вам скажу только одно. Послушайте, если вы работаете, например, работу по Байрон Кейти или, если вы работали в терапии, в праймалтерапии, во всех этих проектах, процессах, то это только про вас. В ее жизни не было этой истории. И, если вдруг она когда-нибудь однажды скажет вам «расскажи», вот тогда это все будет иметь значение. А до этого времени это значения не имеет.

Я не отменяю того факта и не снижаю ценности ваших переживаний, потому что эта правда невыносима. Но от того, насколько сильно вы тогда были, ну, вот слово такое применю все-таки, изнасилованы не сексуально, а, может быть, эмоционально, сексуализированно, вот настолько сильно вам придется сейчас прощать вашу маму и вашего отчима и всех остальных, потому что это только ваша работа, правда. И вы ее делаете, и очень здорово, что вы ее делаете. Но вам начинает казаться, что вы не выносите этого, поэтому вам хочется разделить с ней. А вы выносите. Понимаете, вы же, если верите в бога, то точно знаете, что каждому дано по силам.

ЛИЗА: Да.

С.НАСИБЯН: И поэтому просто вот в этой конфигурации вы сильнее всех.

ЛИЗА: Я услышала. Мне сложно это представить.

С.НАСИБЯН: Я слышу и понимаю, да, что вам это сложно. Но вот поймите, что это все станет иметь значение только тогда, когда она скажет вам «расскажи». А, если она никогда не скажет «расскажи», значит, вам придется с этим остаться.

ЛИЗА: А почему тогда она...

С.НАСИБЯН: Она закрывается, потому что не хочет знать этой правды. Она ее знать не хочет.

ЛИЗА: То есть я как будто все время фоню, давай сейчас поговорим, как будто фоню все время. Она как будто боится, что я вот-вот расскажу.

С.НАСИБЯН: Да, она поэтому вас не слушает. Да, снова скажете об этом. Продолжайте эту работу, правда, это очень важно. И спасибо, что вы позвонили, спасибо, что вы завершаете наш эфир сегодня словами, что любить живых тяжелый крест. Ну, там «иных», а тут «живых». Но это, правда, самое важное, любить тогда, когда мы можем сказать друг другу об этом, когда мы можем обнять друг друга. Здорово. Тяжелый случай, понимаю, но уверен, что вы, Лиза, сможете с этим справиться.

Вот Елена пишет: «Всегда слушаю вас с благодарностью. Елена Юрьевна». Спасибо большое, Елена Юрьевна. Спасибо, что вы слушаете.

«Добрый вечер, Сергей. Очень признательна вам за правильный и искренний диалог со слушателями. Что вы посоветуете в такой ситуации. Моя дочь пережила короткое замужество, в котором родился внучок, ее сын. Развелись с прежним мужем.

Сейчас есть отношения со взрослым самостоятельным мужчиной. Снова конфетно-букетный период. У него намерения создать с дочкой семью. Однако начнутся бытовые будни, а романтика отношений снизится, но планка требований к партнеру поднимется ощутимо до варианта мальчика на побегушках. С частным недовольством, упреками, скандалами, грубыми выражениями. Каким образом помочь понять дочке, что семья это строительство себя самой? Ведь варианты взаимности не бесконечны. Могу ли я взяться за это непростое дело. Она уже уверена в своих суждениях и действиях».

Боюсь, что нет. Боюсь, что, Елена Юрьевна, вы упустили тот момент, когда ребенку или дочери надо было бы рассказывать о том, как строится семья. Но, в конце концов, разговаривать с ней вы об этом точно можете, потому что я уверен, что это поможет.

Пишут, что ждут уже следующего эфира. «Доброго вечера, Сергей Борисович. Благодарю за вашу прекрасную программу, постоянно слушаю. У меня вопрос. Мне 55, но я чувствую себя девочкой, у которой не сбылись мечты. Мне не хватает тактильного контакта, слов добрых, ласковых. Нет такого партнера и думаю, что не будет. Это меня огорчает. Хочется постоянно находиться в атмосфере доброты, любви, но, увы, не умеют и не хотят мужчины быть романтиками. Может, это глупо звучит, но мне как-то не хватает. Что не так со мной?»

Да с вами все в порядке. Республика Марий Эл, Наталья, все с вами, правда, в порядке. Больше всего меня расстраивает, что вы почему-то разочаровываетесь и говорите, что таких мужчин нет. Нет, конечно, они есть. Но просто вам 50 с лишним, ему уже соответственно будет за 50, ну, как-то романтика, она становится немножечко другой в этом во всем. Она становится просто другой.

Если вам не хватает тактильного контакта, обнимайте людей на улице даже. Если вы будете обнимать незнакомых людей, это все равно будет приятно.

Я не знаю, возможно, я уже рекомендовал этот фильм посмотреть, но хочу еще раз его порекомендовать. Я знаю, что у меня есть, у моих подписчиков и слушателей есть люди, которые ведут это списком, там наверняка это в списке будет. Но я хочу, чтобы мы с вами сегодня посмотрели фильм «Господин Никто».

Хороший фильм, правда, хороший, настоящее кино. На мой взгляд, это кино про то, что происходит со взрослым человеком, когда он не принимает своего выбора, не делает, вернее, своего выбора. И вот таких моментов в нашей жизни, где мы не сделали выбора, очень много. И чем больше таких моментов, тем меньше силы для свершений в реальности, в настоящем, в сегодняшнем дне.

Важно понимать, любимые мои слова из «Кунг-фу Панда» – «прошлое забыто, будущее сокрыто, настоящее даровано». Это правда. Но «прошлое забыто», это не означает его совсем забыть. Это означает принять его и принять всю свою ответственность за все те выборы, которые мы делали тогда. А, если не сделали, то и это принять, как выбор.

И вот тогда жизнь очень сильно начинает меняться. Мне, по крайней мере, этот фильм очень здорово в свое время помог. Поэтому настоятельно рекомендую его сегодня субботним вечером к просмотру.

А я прощаюсь с вами, друзья. На следующей неделе меня не будет, потому что я буду на тренинге. Услышимся через пару недель. До свидания. Берегите себя и своих близких.