Провокация Выпуск #71. Разница в возрасте, чувство одиночества

С.НАСИБЯН: Здравствуйте, добрый вечер, дорогие радиослушатели. Суббота, 17.10, вы слышите меня, а это означает, что это «Маяк», «Провокация», Сергей Насибян, тот самый психолог, которого, говорят, вы заслужили.

А почему так говорят? Только по одной причине. Ну, нет у меня, к счастью, задач каким-то образом вас тут успокаивать или делать что-нибудь подобное. Нет, конечно. Мы с вами здесь всего лишь навсего разбираемся в том, а как, на самом деле, вы оказались в тех или иных обстоятельствах, в той или иной ситуации. Ну, вот, в общем-то, если вы уже не в первый раз слышите и мой голос вам знаком, то, очевидно, то, что вы знаете, как это делается, как это происходит здесь.

Если же вы вдруг по какой-то причине впервые оказались на нашем канале, на наших волнах, то я расскажу вам. Я психолог, коуч, психотерапевт, говорят, путешественник и некоторые даже говорят – писатель. Ну, это потому что я написал какую-то книжку. Напишу скоро еще. Но это все ерунда, потому что единственная ценность моего присутствия в этом эфире и в вашей жизни на ближайшие пару часов заключается в том, что вы мне будете задавать вопросы, а я буду задавать вам вопросы в ответ.

И поэтому, поверьте мне, от моих ответов ценности никакой. Есть ценность только от того, какие вопросы я вам задам. И вот, если я попадаю, вот тогда это становится полезно и ценно не только тому, кто со мной говорит, но и тем, кто нас слушает. Каждый божий день после эфиров, потом еще несколько дней я получаю от вас сообщения о том, что вам было ценно услышать, что вы переслушиваете, что вы пересматриваете, если это видео «Провокации» и так далее, потому что вы находите для себя ответы в моих разговорах и в моих диалогах с нашими радиослушателями.

А те, кто слушают нас первый раз, задались вопросом, где это они мне пишут. Вот смотрите, писать вы можете прямо сейчас в прямой эфир, а также вы можете писать мне в моем Телеграм-канале «Психолог Сергей Насибян», подписывайтесь, вы можете задавать там вопросы во время эфира. И у вас появляется уникальная возможность задавать вопросы мне и между эфирами, на которые, надо признаться, я отвечаю. И вообще, в принципе, я там выкладываю достаточно много своих каких-то мыслей, иногда я пишу притчи и, в общем-то, притчи люблю очень с детства. Поэтому вам там будет весело и интересно, там много всего про психологию, психоанализ, философию и религии, постольку поскольку это вещи, которыми я увлечен.

Вот, дорогие друзья, можете звонить, конечно же, в прямой эфир, что будет самым интересным, веселым, фееричным, зажигательным. Поэтому пишите, звоните, ну, и, конечно же, задавайте тему.

Вы знаете, а я сегодня хотел бы поговорить, скорее всего, о такой интересной теме. Я сегодня пока ехал сюда, рассуждал о теле вообще. Ну, такой у меня сегодня день, поверьте. Что такое тело? Тело это источник боли, голода, греха? Или источник благочестия, наслаждения и радости? И я уверен, что для кого-то из вас эти вопросы совсем-совсем не интересны в том смысле, что они понятны, вы себе ответили, очевидно, на эти вопросы. Но кто-то, наверное, из вас все-таки задумается об этом.

Надеюсь, в общем-то, задумаясь, вы позвоните в эфир, и мы с вами это обсудим. Либо пишите, знаете, пишите, это интересно, пишите сразу свои вопросы и сразу свои комментарии, я с радостью их прочитаю и озвучу, безусловно. Так что же такое все-таки наше тело? Это источник жизни, радости? Или все-таки источник той самой болезни, усталости, смерти, голода и всего остального? Понимаю, что те, кто слушают меня не впервой, уже, наверное, начинаете догадываться, что есть в этом какая-то уже провокация. Конечно, в этом-то и смысл, я именно это и хотел сделать, что называется.

Так что, друзья мои, скажите, что с вами, как вы себя чувствуете? Как вы чувствуете себя в своем теле? Так интересно, мое тело было разным. Был период, когда оно болело, потом был период, когда я долго со всем с этим разбирался и не болел, и продолжаю не болеть. Но ощущение меня в моем теле всегда было очень комфортным. Но я часто встречаю в работе людей, которым очень некомфортно в своем теле.

Но у нас есть звонок, я знаю. Здравствуйте.

АЛЕКСЕЙ: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Слушаю вас.

АЛЕКСЕЙ: Меня слышно хорошо?

С.НАСИБЯН: Да, да.

АЛЕКСЕЙ: Извините, у меня тема любви.

С.НАСИБЯН: Давайте. Любовь это тоже про тело.

АЛЕКСЕЙ: Извините, я на таком перепутье каком-то стою. У меня сложилась такая для меня непростая ситуация. Я буду вкратце рассказывать, в общем. У меня был роман служебный. Девушка младше меня в два раза. То есть любовь с первого взгляда, как говорится, пришла ко мне в позднем таком возрасте. Ну, я, в общем, влюбился в нее. И так получилось, что мы расстались. Я делал акцент на то, что я старше ее, поэтому у нас ничего не получится в будущем, у нас будут разногласия, у нас будут разные интересы и так далее. Я ее отговаривал, отговаривал, она все бегала за мной и бегала, я все ее отговаривал. Но, тем не менее, она была упряма и настойчива.

И так получилось, что, ну, она все-таки там, видимо, до нее дошло, что, на самом деле, может быть, разница большая, и поэтому пора заканчивать отношения. А я-то влюбился, я с этим поделать уже ничего не могу, понимаете. И я как бы уже не могу стучаться в эту закрытую дверь, когда были такие чувства открытые, я очень сильно к ней привязался и искренне любил ее, прямо по-настоящему. У меня такое, честно, в жизни в первый раз. Мне 40 лет почти. Как бы я ни старался, ну, ни признавался ей в любви и в своих чувствах, тем не менее, она не открылась больше, и поэтому как бы она от меня ушла.

С.НАСИБЯН: Вы не представились вначале, как вас зовут? Как я могу к вам обращаться?

АЛЕКСЕЙ: Алексей.

С.НАСИБЯН: То есть, в общем-то, вы старательно портили человеку жизнь и испортили, я правильно понимаю? Ну, то есть вы убеждали ее в том, что ее чувства не важны, что гораздо важнее разница в возрасте?

АЛЕКСЕЙ: Да, да.

С.НАСИБЯН: И вам удалось.

АЛЕКСЕЙ: Да. Но когда я уже понял, что я не могу без нее жить...

С.НАСИБЯН: Да, она уже как-то не согласна, да?

АЛЕКСЕЙ: Да, и поэтому все признания мои, все мои попытки, они потерпели крах. Я был перед ней честен, я, в принципе, готов был на все даже ради нее, но мы расстались не врагами какими-нибудь. Я ничего плохого ей не делал.

С.НАСИБЯН: Кроме того, что вы убеждали ее в том, что ее чувства не важны.

АЛЕКСЕЙ: Чувства были важны для меня, но я не мог смириться с тем, что разница в возрасте у нас была большая.

С.НАСИБЯН: А чего вы так боялись-то?

АЛЕКСЕЙ: Ну, то, что как будет складываться наша дальнейшая жизнь.

С.НАСИБЯН: Ну, как она будет складываться? Вы умрете, я не знаю, на 10-15 лет раньше, чем она.

АЛЕКСЕЙ: Да, был такой разговор.

С.НАСИБЯН: Ну, хорошо, ну, умрете, а она будет еще достаточно, возможно, молода, чтобы снова выйти замуж. В чем проблема? Какое у вас распутье, я не очень понимаю? Какое распутье?

АЛЕКСЕЙ: Проблема в том, что я не могу переключиться, переключить свое внимание на что-то другое.

С.НАСИБЯН: Ну, в смысле не можете ее как бы забыть, правильно?

АЛЕКСЕЙ: Да, да.

С.НАСИБЯН: А зачем забывать, Алексей?

АЛЕКСЕЙ: Я не знаю просто, что делать. Я, знаете, мне кажется, я уже схожу с ума, просто это не выходит из головы, я не могу похоронить эти чувства просто так.

С.НАСИБЯН: Почему вы все время хороните чувства то других людей, то свои? Почему вы все время пытаетесь убить чувства, Алексей? Кто вас научил этому?

АЛЕКСЕЙ: Ну, я чувствую, что я не справляюсь с этим, мне нужно что-то сделать в жизни.

С.НАСИБЯН: Я понимаю, понимаю. Давайте, то есть отвечайте на мой вопрос. То есть вы пытаетесь убить любые чувства, свои и чужие, потому что вы с ними не справляетесь. Я правильно вас услышал?

АЛЕКСЕЙ: Да.

С.НАСИБЯН: Отлично. А что значит, не справляетесь? Что же там такое невыносимое, когда любят вас или любите вы? Ну, мы сейчас про эти чувства сейчас поговорим.

АЛЕКСЕЙ: Дело в том, что мои чувства, они как бы остались к ней, такие же теплые, такие же искренние. Но у нее их больше нет. И я уже не интересен ей, наверное, стал. Да не наверное, а не интересен просто стал ей. И поэтому у меня нет никакой больше с ней ни связи, ни зрительного, ни тактильного, вообще нет никакого контакта.

С.НАСИБЯН: Ну, потому что она старательно исчезла из вашей жизни, поэтому?

АЛЕКСЕЙ: Да, и у нее появился новый роман уже, отношения.

С.НАСИБЯН: Ну, мужчина, да, конечно.

АЛЕКСЕЙ: Да, да.

С.НАСИБЯН: О чем же вы жалеете, Алексей?

АЛЕКСЕЙ: О чем жалею?

С.НАСИБЯН: Да.

АЛЕКСЕЙ: Я жалею, что я был неправ и потерял именно того человека, который, действительно, мне был близок настолько, как никто другой вообще в жизни, понимаете. Вот это у меня такое в первый раз в жизни, правду вам говорю.

С.НАСИБЯН: Я верю.

АЛЕКСЕЙ: Такая яркая и такая честная любовь. Я вот, на самом деле, почувствовал, что я, ну, наконец-то вот нашел того человека, который мне, действительно, нужен и интересен мне будет в жизни. Мне вот так открылся этот человек, эта девушка.

С.НАСИБЯН: Я понимаю. А вам, смотрите, вот вы говорите, Алексей, что это было впервые в вашей жизни, а звучите вы так, как будто вы еще и убеждаете себя, что это последний раз.

АЛЕКСЕЙ: Ну, наверное, да, не знаю.

С.НАСИБЯН: Почему? Вы же не можете утверждать, что это последний?

АЛЕКСЕЙ: Я не могу гарантировать самому себе, что это будет еще раз.

С.НАСИБЯН: Вы не можете гарантировать, я знаю. Но почему же вы пробуете это отрицать? Ну, смотрите, вы же не знаете, что произойдет завтра, верно?

АЛЕКСЕЙ: Верно.

С.НАСИБЯН: А скажите мне, Алексей, а как случилось так, что вы полюбили эту девушку, если вы до этого тоже никого не любили?

АЛЕКСЕЙ: Мне нравилось, как она ко мне относилась, мне нравились ее интересы, мне нравился ее стиль общения, мне нравились, ну, вообще, в целом, ее отношение мне понравилось.

С.НАСИБЯН: Алексей, а вы первый раз слушаете меня?

АЛЕКСЕЙ: Да, нет, я вас слушаю постоянно, ну, по мере возможности я стараюсь вас слушать.

С.НАСИБЯН: Здорово, что вы слушаете. Я просто хочу вам показать одну вещь, раз слушаете, то точно вы поймете, о чем я говорю. Я спросил вас о вас, а вы мне рассказываете о ней, Алексей.

АЛЕКСЕЙ: Да, пардон.

С.НАСИБЯН: Я спросил, что позволило вам полюбить ее? Как вы полюбили эту женщину? Как так произошло, вы не любили, не любили, и вдруг, бац, и полюбили. Очевидно, что с вами что-то было другое. И вот сейчас, если вы, правда, ее любите, ну, правда, любите эту женщину, смотрите, не тоскуете, скучаете по ней, а вы немного грустите...

АЛЕКСЕЙ: Это тоже есть.

С.НАСИБЯН: Нет, смотрите, я понимаю. Вы немного грустите о том, что не сложилось, о том, что, возможно, вы были неправы, возможно, совершили какую-то ошибку, возможно, в данном контексте в отношениях с этой барышней это непоправимая ошибка, потому что невозможно вернуть и обернуть время вспять. Но ы упустили любовь, это правда, это так. Но не упустите дальше ее. Вам еще даже 40 нет.

То есть, на самом деле, если бы с вами говорил Карл Густав Юнг, он бы сказал вам о том, что, вы знаете, Алексей, вы, в общем-то, только-только подходите к тому, что называется зрелость, способная понять, что есть любовь. А вы уже сейчас начинаете говорить, глядя назад. Обратите внимание, что ваша любовь случилась только по одной причине, потому что вы почему-то открыли свое сердце, и вы почему-то стали видеть в женщине красивые жесты, приятный голос, звонкий смех. Но это сделали вы.

И, если вы сейчас, правда, грустите об утерянном, так вот не грустите о ней. Вы откройте свое чувство и продолжайте так же жить, и вы удивитесь, но в этом пространство вашего чувства может прийти другая женщина, которую вы полюбите так же сильно, а, может быть, еще больше.

АЛЕКСЕЙ: У меня просто еще, понимаете, Сергей, у меня были неудачные отношения вообще в жизни.

С.НАСИБЯН: Конечно, были.

АЛЕКСЕЙ: Мне не везло как бы и отношения заводить, и женщины меня огорчали тоже, ну, были моменты, я не буду углубляться.

С.НАСИБЯН: Не надо.

АЛЕКСЕЙ: И поэтому тут...

С.НАСИБЯН: Не надо углубляться. Вы ведь углубляетесь в свою собственную историю, объясняя мне, почему у вас больше не будет любви. А я вам говорю, Алексей, я не могу с вами об этом говорить только по одной причине, потому что ни вы, ни я не знаем, что будет через два дня. И я предлагаю вам смотреть вперед, а вы все время предлагаете мне смотреть назад. Не надо, вот, правда, не надо.

Эта девушка вас научила, эта ситуация вас научила, научила тому, что вы были не готовы принять и отдать любовь, что-то еще. Вы боялись открыться этой женщине, потому что вы боялись собственной слабости. Потому что вы понимали, что разница в возрасте в какой-то момент станет колоссальным минусом. И в отличие от вас, Алексей, эта девушка была гораздо более смелой. Вы ей говорили, она слышала, но оставалась и продолжала любить. Вот учитесь у нее этому. Потому что, как сказать, понятно, что мы, мужчины, боимся оказаться слабыми во всех смыслах этого слова. И понимаем, вот мне 40, а ей 20 или 25, я не знаю, сколько ей было, раз вы говорите, большая разница в возрасте.

И вам, конечно, было страшно, как любому мужчине, что же будет дальше. Но просто поймите одну простую вещь, что, если вы любите женщину, вот любите, прямо способны ей дарить эти чувства, то она простит вам и физическую слабость, и старческую дряблость и даже бедность. Потому что вот тогда женщина начинает чувствовать, что ее любят. А вот это можно делать в любом возрасте, в любом положении, даже парализованным, правда?

АЛЕКСЕЙ: Да. Но эта девушка, вот она вошла в мою жизнь, понимаете, и она меня так растрясла, вот мои чувства настолько стали открытыми и прямо видно по мне было, что я прямо расцвел, когда она была рядом.

С.НАСИБЯН: Конечно, конечно, понимаю.

АЛЕКСЕЙ: А вот она ушла и, понимаете, я хотел даже эту пустоту чем-то заполнить, сразу менять работу, сменить свой стиль жизни, образ жизни и так далее. Но это не то, это все не то. Вот это как-то не глушит мои чувства.

С.НАСИБЯН: А ничего и не сглушится. Единственное, что сейчас нужно сделать, Алексей, я еще раз повторю, это признать тот факт, что вы испугались и не были готовы. Все. Вот это станет вашей отправной точкой. Потому что до встречи с этой девушкой вы рассказывали себе историю про неудачные отношения с другими женщинами и объясняли себе, почему вы не можете любить. А сейчас я хочу, чтобы у вас был только один ответ – потому что я испугался и был не готов. Когда вы знаете, чего вы боитесь, вы способны это изменить. Вот, про что я говорю, Алексей.

АЛЕКСЕЙ: Понятно.

С.НАСИБЯН: Я был закрыт, значит, надо открыться. Я был напуган, значит, надо быть смелее. Я был жаден в том, чтобы отдавать, значит, надо быть щедрее. Вот к этому я вас призываю, Алексей. Попробуйте с этого начать сегодня или завтрашний день, просто признаваться себе в том, что вы просто были напуганы и были не готовы принять эту любовь. Вот это единственное, что я вам скажу.

АЛЕКСЕЙ: Понятно, спасибо.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам большое, Алексей. Звоните, звоните. Да, это непростая история особенно в нашем с вами возрасте и в это время. Услышимся через пару минут, друзья.

Говорили мы до новостей с Алексеем, что была любовь, потом, бац, она куда-то делась, а осталось внутри такое, знаете, пустое место, и как же жить дальше.

Знаете, каждый раз, когда возникает эта самая любовь, это же происходит все время случайно, как, помните, писал Булгаков в «Мастере и Маргарите», что она выскакивает из подворотни, как грабитель и, действительно, грабит. Она грабит, отнимая у тебя твои защиты, твое знание о себе, твои мысли о себе. Но в отличие от грабителя что-то оставляет, оставляет что-то очень важное и это не всегда шрамы. Поэтому это важно помнить.

Ну, что же, дорогие друзья, и вы тоже так же, как Алексей можете прямо сейчас позвонить в прямой эфир, либо пишите нам вопросы, задавайте свои вопросы, рассказывайте историю, и мы с вами поговорим.

И вот, что нам пишут: «Здравствуйте. Такая вот проблема. Как не обижаться на стебы друзей? Относится ли это к инфантильности? Одному человеку раз сказала, что неприятно, он перестал высмеивать. Другой же человек сказал, чтобы я не обращала внимания. Но как не обращать внимания, если меня что-то задевает. Проблема во мне или в людях, что не смешно шутят?»

Знаете, как я скажу, тот факт, что вы обижаетесь, может быть, и делает вас инфантильной. Потому что вы по какой-то причине рассчитываете, что люди не будут этого делать. Но тот факт, что вы об этом им говорите, говорит мне о том, что вы взрослеете. И это очень важно. И поэтому вы не инфантильны, вы здоровая и, может быть, становитесь здоровой, не важно.

Инфантильность это, когда тебе наступили на ногу и вместо того, чтобы оттолкнуть человека, ты терпишь и продолжаешь улыбаться ему в лицо, потому что и он с большой долей вероятности знает, что он наступил тебе на ногу и стоит на ней. Когда ты молчишь, потому что ты боишься быть неудобным, не сказать, а что подумают, а как это будет выглядеть или я буду выглядеть еще гораздо более глупой. Не надо никому доказывать, что вы взрослая. Очень важно говорить с людьми. И, если есть возможность, ну, я бы здесь, конечно, говорил о том, что, а зачем общаться-то с теми, кто вас обижает, причем, если он делает это специально, делает это нарочито.

Если вы мне говорите, что мои слова вас обижают, а я говорю вам – да ладно, чего ты обижаешься, типа относись к этому проще, не надо общаться с таким человеком, безусловно. Не надо, поэтому вы имеете на это полное право.

Пишут: «Хорошего эфира, Сергей». Спасибо большое, друзья, спасибо, Александр. «Сергей Борисович, спасибо большое за ответ на мой вопрос, задавала в 69-м выпуске. Прослушала полностью эфир совсем недавно. Согласна с вами полностью, аж слезы пробили. Конечно, буду пытаться полюбить себя, перестать жертвовать собой. Очень сложно, когда тебе 60. Понимаешь, что происходит, но начать жить иначе никогда не поздно. Еще раз огромное спасибо за все эфиры. С удовольствием, когда получается, все слушаю, много полезного узнаю. Ваша работа очень нам нужна, слушателям».

Спасибо вам большое за такие отзывы. Но я хочу сказать, что нет, друзья мои, Галина, в 60, в 50, в 56, в 70, в 83, не важно, сколько, ну, правда. Ведь, знаете, не важно, сколько вы прожили или сколько я прожил, сколько мы с вами прожили, важно, сколько нам еще осталось. И тогда становится важно, как мы их проживем, эти годы. И поэтому, конечно, я согласен с фразой, что надо уходить с плохого фильма, закрывать плохую книжку, также надо уходить из отношений, которые вас мучают.

«В свое время начала обращаться лично за помощью к психологу. Поняла, чем отличается настоящий специалист от шарлатана. Настоящий психолог никогда не советует, как поступать в той или иной ситуации. Но после беседы с ним как будто в голове все разложилось по полочкам».

Да, да, думаю, что именно так. У нас есть звонок. Здравствуйте.

ВАСИЛИЙ: Здравствуйте, Сергей Насибян. Скажите, пожалуйста, вопрос о болезни можно задать?

С.НАСИБЯН: Задавайте, конечно, если он есть.

ВАСИЛИЙ: Вот вы в предыдущей передаче пытались свое мнение высказать по поводу, значит, и вот мне запомнилось, что болезнь нужно полюбить. Полюби, тогда они меньше тебя беспокоить будут. Или что, вообще, как это вот, это психосоматический вопрос какой-то такой сложный? Это не простой же вопрос, полюбить, я не пойму.

С.НАСИБЯН: Погодите, Василий. Давайте так, вот, если вы что-то любите, ну, что-то, то оно вам явно меньше доставляет хлопот, правильно? Ну, вот, например, люди курят, а не надо курить никому, но есть люди, которые курят и страдают, а есть люди, которые курят, любят курить и не страдают. Вот давайте посмотрим. Есть болезнь какая-то, не важно излечимая или неизлечимая. И у вас есть выбор, любить ее или не любить. Вы выбираете не любить и задаете мне вопрос, как ее полюбить, правильно?

ВАСИЛИЙ: Так.

С.НАСИБЯН: Так, хорошо. А что вам непонятно, вот давайте попробуем разобраться. Назовите мне или болезнь, расскажите мне какую-то историю, ситуацию, чтобы я понимал, о чем мы.

ВАСИЛИЙ: Значит, смотрите, (неразборчиво) физиологический вопрос такой. Если я, допустим, ее полюблю, значит, дальше мы пойдем по цепочке, она будет меньше посылать импульсы в мозговые центры, не будет вызывать болевых ощущений, я так понимаю?

С.НАСИБЯН: Нет, вы не так понимаете. Вот смотрите, представьте себе, что я беру вашу руку и начинаю ее, ну, не знаю, резать медленно без обезболивающего. Вот вы чувствуете боль, правильно? И помимо боли, я надеюсь, еще будете чувствовать, ну, некое такое отторжение меня, что ли, разочарование в моем поведении и как следствие злость, так?

ВАСИЛИЙ: Так.

С.НАСИБЯН: Так вот, смотрите, вы не можете выбрать боль, которую я вам причиняю, потому что боль у вас ровно та, которую я причиняю. Я беру нож и режу вам руку, правильно? А вот страдание...

ВАСИЛИЙ: Не вы мне причиняете, не вы же причиняете боль.

С.НАСИБЯН: Нет, физическую боль все-таки здесь причиняю я, а кто еще?

ВАСИЛИЙ: Нет, ну, если разобраться до конца, посылаются импульсы в мозг.

С.НАСИБЯН: А, это да, если мы про физиологию, конечно, да. Так и есть.

ВАСИЛИЙ: Они же вызывают вот эти болевые эффекты. А вы, как инструмент.

С.НАСИБЯН: Предположим, да. Так вот, когда я говорю про полюбить, я говорю отделить боль, которая возникает в результате недуга, и страдание относительно этого же недуга. Понимаете? То есть относиться к этой болезни, как к учителю, если хотите, жесткий, но учитель. И зачастую болезнь просто-напросто заставляет нас остановиться и напоминает нам о том, что у нас есть дисбаланс.

Вот представьте себе, что, когда у вас есть какой-то, ну, не знаю, давайте дисбаланс воды в организме. Ну, то есть вы не замечаете, предположим, что у вас есть какая-то такая особенность, вы не замечаете, что у вас происходит дисбаланс жидкости, и вам нужно напоминать, что вам нужно пить, предположим. И вот вам приходит смс-сообщение каждые там, я не знаю, три часа, чтобы вы выпили стакан воды. Вот болезнь нужно воспринимать, как эту смску. То есть, как сигнал, который показывает вам, что вам нужно что-то здесь сделать. Полюбить болезнь, это первое, прекратить с ней воевать. Вы не сможете исцелить, если вы не любите. Полюбить это значит начать слушать. И очень здорово, что вы сегодня этот задаете вопрос, потому что начали мы с тела. Да, говорите.

ВАСИЛИЙ: Тогда, значит, первый шаг, вы сказали, что полюбить. Допустим, я начинаю процедуры эти осваивать (неразборчиво) болезни. Тогда, значит, другой вопрос встает, терпение. Я считаю, дальше терпение. Нужно же терпеть, (неразборчиво) справляться, все равно, если посылать импульсы, они будут больные эффекты выдавать. Нужно набраться терпения еще дальше, я так понимаю.

С.НАСИБЯН: Возможно. Но только я предполагаю, что терпения вам понадобится сильно меньше, Василий, если вы не будете воевать с этой болезнью.

ВАСИЛИЙ: То есть меньше понадобится терпения, я так понимаю?

С.НАСИБЯН: Сильно меньше, энергии сильно меньше на это понадобится, потому что сопротивление будет меньше. Василий, мы с вами услышимся через пару минут, не бросайте трубку.

ВАСИЛИЙ: Да, да, Сергей, я слушаю вас.

С.НАСИБЯН: Да, спасибо. Так вот, когда я говорю о том, что ее нужно полюбить, я говорю о том, что сначала вы ее любите, для того чтобы прекратили с ней воевать. Вот, когда мы прекращаем воевать с болезнью, есть возможность задаться вопросом ей, для чего она приходит в нашу жизнь? Для чего? Любая, в любом возрасте, правда. И таким образом мы снижаем уровень терпения, которое, вы говорите, необходимо. Потому что терпеть надо будет меньше.

То есть вы можете терпеть боль и достаточно долго, а терпеть ментальное страдание относительно этой боли, которая выражается в том, что мы сопротивляемся, почему я, почему со мной, почему так, почему эдак. Вот это вы можете убрать, если вы именно любите свою болезнь. Тогда болезнь становится нашим спутником, нашим соратником. Вот, про что я.

Знаете, у меня была однажды история в жизни моей. У меня есть товарищ, у которого нет правой руки, ну, вот он ее потерял в армии когда-то. И вот мы с ним однажды, а он живет такую жизнь, что никто не замечает, что у него нет руки. Ну, то есть он абсолютно полноценную жизнь живет, и мы с ним много путешествуем, ездим и на яхте, и в горы поднимаемся, и так далее.

И вот однажды мы с ним были в Индии где-то, заходим в магазин музыкальных инструментов индийский. Заходим, такие смотрим, ходим. Он подходит ко мне и говорит – знаешь, говорит, я только что так обрадовался, что у меня нет правой руки. Я говорю – почему? Он говорит – потому что иначе я бы сейчас стоял и страдал, что я не играю на всех этих инструментах. Вот такая у него философия. И никто никогда не воспринимаем его инвалидом, ни одного человека я не видел. Поэтому попробуйте так, Василий, как вот то, что я говорю, и тогда терпения, правда, понадобится меньше.

ВАСИЛИЙ: Я знаю таких, учения вот эти духовные, люди, которые занимаются такой, как психосоматика, потом индусы, вот эта тибетская медицина, они как-то умеют отключать вот эти рецепторы.

С.НАСИБЯН: Умеют, умеют, я вам и дал именно оттуда вот эти вот инструменты, именно оттуда.

ВАСИЛИЙ: Оттуда, да?

С.НАСИБЯН: Да.

ВАСИЛИЙ: То есть надо тренироваться, боль свою...

С.НАСИБЯН: Да, это именно ментальная тренировка.

ВАСИЛИЙ: У нее есть воля своя, у этой болезни, да?

С.НАСИБЯН: Ну, воля, я в волю не верю, но вы можете ее встречать, как друга в этом смысле, и тогда вы уже увидите. Спасибо большое, Василий, за звонок, вынужден уже отключаться, потому что у нас еще пишут вопросы.

Что же, дорогие друзья, вот тут пишут мне: «Здравствуйте, если низка самооценка, самоценность, неуверенность в своих силах, слабость, это недостаток сил и энергии, как понять, где взять и повысить самооценку? Может, методы такие существуют?»

Вика, слушайте, ну, конечно, существуют. Я много раз и в рамках своего этого канала «Сергей Насибян, психолог» в Телеграм-канале часто давал и видеоответы на этот вопрос, и письменно давал. Конечно же, существуют. Потому что недостаток сил говорит о низком собственном чувстве собственного достоинства. И нам необходимо вот это самое достоинство повысить.

Достоинство повышается, один из самых-самых простых способов, это держать свое слово. Так что, когда вы держите слово, вы поднимаете свое достоинство. Вот так, как я отвечу. Услышимся через пару минут.

«Можно ли как-то избавиться от перфекционизма? В молодости, когда работала, начальница мне говорила, что у меня его хватит на несколько человек. Не придавала значения ее словам. Сама вроде не страдала от этого, пока совсем недавно не увидела себя со стороны. Внук 7 лет живет со мной, у него уже явно выражен перфекционизм. Понимаю, откуда это. Опять же, понимаю, как ему будет в жизни тяжело. А вообще теоретически, откуда перфекционизм берется? Было бы интересно узнать».

Я скажу вам, откуда он берется. Я вам сначала скажу, что с этим делать. Знаете, хотя нет, давайте сначала, откуда он берется. Согласно науке, вот, если говорить о психологии, как науке, то, к сожалению, любовь взрослых всегда зависит от достижений. И ошибки, они караются и они высмеиваются. И ребенок берет на себя в этом смысле очень много чувства вины вместо ответственности, и тогда он начинает строить, ну, постольку, поскольку требовательному родителю никогда не угодишь, он начинает строить дублирующую субличность, внутри которой начинает формироваться этот самый перфекционизм. И ничего с этим так не сделать.

Можно ли от этого избавиться? Можно. Просто позвольте себе делать что-либо на «троечку», просто наблюдать за этим. Ошибаться нормально, недоделывать можно иногда. Бывает такое, что перфекционист потом в обратную сторону, хрясь, и он там уже где-то ленится и ничего не делает, и все у него тяп-ляп, что называется. Но, в целом, да, в итоге все равно в середину придет.

Поэтому, если вы волнуетесь за внука, то, как минимум, перестаньте его оценивать и сравнивать с другими. Вот так отвечу на этот вопрос.

А у нас есть звонок. Здравствуйте.

ОКСАНА: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте.

ОКСАНА: Меня зовут Оксана. Вот и у меня такая ситуация. Я замужем уже 12 лет, и сейчас, в принципе, живу ту жизнь, о которой я всегда и мечтала. То есть муж меня любит, носит на руках, во всем мне угождает. У меня уже дочка подросток, я не работаю, много путешествую.

Но при всем при этом, при всей видимости какого-то благополучия, у меня, как было чувство одиночества в душе, из-за этого страдание, так оно и есть. И вот буквально полгода назад мне пришло осознание, что все эти 12 лет я выполняла больше роль мамы, немножко жены, я еще и женщина все-таки, и вот, как женщину меня, в принципе, это все не устраивает.

С.НАСИБЯН: А что именно?

ОКСАНА: Я вот именно не могу понять, что не так в моей жизни. Если я пришла к тому, чего хотела, а сейчас я этого не хочу, а чего хочу, не знаю.

С.НАСИБЯН: Оксан, а в чем выражается сейчас в вашей жизни труд?

ОКСАНА: Труд?

С.НАСИБЯН: Труд. Вы трудитесь? Вот есть у вас что-то, что можно было бы назвать трудом?

ОКСАНА: Ну, я решила поменять свою жизнь. Я сейчас учусь на психолога, кстати.

С.НАСИБЯН: Это прекрасно.

ОКСАНА: Я хочу стать независимой все-таки финансово от мужа.

С.НАСИБЯН: Чтобы потом его бросить, что ли?

ОКСАНА: Я не знаю, чего я хочу. Просто мне не нравится само чувство зависимости. То есть хочу я этого, не хочу, я хочу, чтобы мои чувства, что я хочу, чтобы не была связана, в зависимости от него.

С.НАСИБЯН: Это вы мне отвечаете на вопрос, трудитесь ли вы?

ОКСАНА: Я не могу сказать, что я тружусь. По большей части нет.

С.НАСИБЯН: Оксан, как коллеге будущему просто скажу одну простую штуку. Знаете, проблемы нашего поколения заключаются в том, что мы старательно зарабатывали деньги или достигали чего-то, чтобы переложить свой труд на других домработниц, не знаю, доставщиков и так далее, а потом оказались в депрессии. Понимаете? Вот такая, оно так и должно быть, по-другому быть не может. И поэтому здесь тоже такой очень важный момент, вы ведь рассказываете не просто про одиночество или не столько про одиночество, сколько про некую пустоту, с которой вы столкнулись на вершине холма, на который вы поднялись, правда?

ОКСАНА: Да, и пустота, и вообще (неразборчиво) человек рядом со мной. Может быть, он не заполняет эту пустоту или я себе этого не позволяю.

С.НАСИБЯН: Так он же рядом с вами, вы не позволяете ничего вообще заполнить, вы эту пустоту рождаете.

ОКСАНА: Я долго думала, мне кажется, что это просто паттерн, который я переняла от своей матери, бабушки.

С.НАСИБЯН: Какой?

ОКСАНА: Вот это страдание и одиночество, когда мать, для нее самое страшное было это одиночество.

С.НАСИБЯН: Но вы же не одиноки, это же неправда.

ОКСАНА: Вот это неправда, я понимаю.

С.НАСИБЯН: Я поэтому и называю это не одиночеством. Я поэтому и не соглашаюсь с вами об этом говорить, Оксана. Я поэтому и говорю, что это, когда жизнь, когда мы закрываем вот эти основные потребности и еще выше поднимаемся, когда, еще раз повторю, что люди за нас многое делают, другие люди, мы в этот момент начинаем просто отсутствие вот этого труда, как отсутствие самоуважения, отсутствие нужности собственной не в смысле, когда есть обратная же сторона, и вы, как будущий психолог точно это знаете, когда женщина теряется в формулировках и в ролях «мать, жена» и так далее. Такое тоже бывает.

Я поэтому и спросил про труд, что вы бы назвали трудом? Трудом может быть ведь все, что угодно. Даже, если вы просто каждое утром будете выходить, я уж не знаю, где вы живете, и раньше такое было, ну, по крайней мере, в моей юности это было и даже, в общем, совсем недавно я так делал, знаете, узнавать у пожилых соседей, что им нужно и приносить им продукты. Не заказывать им продукты, чтобы им принесли, а ходить за этими продуктами. То вы увидите, что вы перестанете быть, вот в этом смысле вы перестанете чувствовать это чувство одиночества, потому что вы почувствуете, что вы нужны этому миру.

ОКСАНА: Ну, я вас не совсем поняла. То есть, у меня, что, слишком много свободного времени?

С.НАСИБЯН: Да, я про это и сказал. Я именно это и сказал.

ОКСАНА: То есть, у меня есть, когда подумать о своих чувствах.

С.НАСИБЯН: Так ладно бы, если подумать, Оксана. Вы страдаете, когда думаете, вот, в чем проблема. Для вас думать равно страдать. А я говорю, думать это хорошо и не обязательно страдать. Но вопрос просто понять, от чего страдать, вот, в чем дело.

ОКСАНА: У меня просто ощущение, что я живу не ту жизнь, которую я хочу.

С.НАСИБЯН: А какую же вы хотите?

ОКСАНА: Чтобы было как-то по-другому.

С.НАСИБЯН: Как по-другому?

ОКСАНА: Мне не хватает каких-то чувств, эмоций. Я не знаю, может быть, просто за 12 лет брака вот эти все чувства, они настолько все ушли куда-то, и осталась привычка и обыденность. Мне это надоело.

С.НАСИБЯН: Так, а как по-другому?

ОКСАНА: Вот я хочу это понять.

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, вы точно знаете, что так, как есть, вы не хотите, да?

ОКСАНА: Да. А как хочу, еще пока не знаю.

С.НАСИБЯН: Ну, значит, будем сидеть и ждать, когда вырастите, что ли?

ОКСАНА: Ну, я уже, скорее, состарюсь.

С.НАСИБЯН: Ну, нет, знаете, любому взрослому человек можно задать вопрос, кем ты будешь, когда вырастешь. А чего вы ждете?

ОКСАНА: Я не могу сказать, что я прямо ничего не жду. Вот я же даже вам позвонила с этой целью, то есть я не выбираю созидательную позицию.

С.НАСИБЯН: Я понял.

ОКСАНА: Как раз-таки действую.

С.НАСИБЯН: Я понял. Я же поэтому вас и спрашиваю.

ОКСАНА: Просто мне кажется, вот это чувство одиночества, оно не связано с тем, есть у меня кто-то или нет у меня кого-то.

С.НАСИБЯН: Абсолютно точно. Я вам больше говорю, Оксана, я не вижу одиночества, не слышу его даже. Я поэтому и не хочу о нем говорить. Я хочу говорить о другом, о том, что вы поднялись, ну, как бы вы поднялись куда-то, вы закрылись, сидите у себя на балконе или еще что-то, смотрите на море, вот всегда хотели жить у моря, вот приехали к морю, вот смотрите на это море и думаете – блин, а где все? А все за спиной. Это же надо выдержать, когда вы смотрите на море и никого не видите. Потому что в этот момент вы начинаете как раз думать, а, думая, начинаете страдать.

ОКСАНА: Поменьше думать.

С.НАСИБЯН: Я не говорил поменьше думать.

ОКСАНА: Кстати, меня не может никто понять.

С.НАСИБЯН: Побольше трудиться, я про это сказал.

ОКСАНА: Да, кстати, у меня ни у кого, даже у вас не чувствую какого-то понимания, эмпатии к моей ситуации, потому что я пробовала с психологами эту ситуацию решать, с подругами, и все на меня смотрят, как на человека какого-то ненормального.

С.НАСИБЯН: Ну, моя-то задача заключается не в эмпатии, а в том, чтобы задать вам вопрос. Я же вам поэтому и задал этот вопрос. Первый вопрос, который я вам задал, как выглядит труд в вашей жизни. Вы рассказываете, что его нет. Я говорю, что отсутствие труда вводит...

ОКСАНА: Ну, как его нет, он есть. Просто у меня нет обязательного труда.

С.НАСИБЯН: Я задал вопрос. А он должен быть обязательный, я же про это и говорю. Потому что отсутствие труда вводит человека в экзистенциальную депрессию. Я же про это и говорю. Потому что вы живете как бы, у вас все происходит как-то, вы даже не понимаете, как это происходит, я про это и говорю. Я не должен быть приятным психологом для вас. Вы сами для себя будьте приятной.

ОКСАНА: Нет, я рассчитывала, я думала, наоборот, что за десять минут ничего не...

С.НАСИБЯН: А я вам и говорю об этом. Оксана, вы меня просто не слышите, что ли? Я вам говорю, вы живете, как трутень, и поэтому вам грустно, потому что вы не можете найти себе место в социуме, в иерархии социальной. Не можете. Я же про это так и сказал сразу. Это нормально.

ОКСАНА: А что вы имеете ввиду под социальной иерархией?

С.НАСИБЯН: Вот смотрите, мы все в чем-то задействованы, условно говоря. Мы все приносим какую-то пользу. Но есть люди, которые вываливаются из этой системы и перестают приносить пользу. Я же поэтому и говорю, труд это ведь то, что приносит пользу обществу, понимаете? Не только вам, а обществу. Потому что труд оплачивается, труд уважается, труд, я не знаю, еще что-то делает. Я не говорю, надо убиваться, люди сейчас, особенно современные психологи говорят – труд от слова «трудно» или там еще что-то такое. Нет, ну, трудиться, правда, очень важно, трудиться на благо общества. Я про это и сказал. И все поменяется.

ОКСАНА: Но мне хотелось всегда, чтобы жизнь, она была в удовольствие.

С.НАСИБЯН: Я понял, вы ее получили и страдаете, я же вам про это и говорю. Вы с чего взяли, что жизнь должна быть только в удовольствие? Как вы поймете, что это удовольствие, когда вы едите каждый день одних омаров, например, с ананасами, как вы поймете, что это вкусно? Ну, поэтому я и сказал, я сказал вам больше, что это мы так живем, что мы огромное количество собственной работы, собственного труда переложили на искусственный интеллект, переложили на доставщиков, переложили на роботов каких-то, на пылесосы, на все остальное. Вот и все. У нас сейчас, как, женщина говорит – я стирала.

ОКСАНА: У меня такое впечатление, что вы думаете обо мне, что я сижу целый день и ни фига не делаю. Но это же не так.

С.НАСИБЯН: Я не знаю, так это или нет. Я же вас спросил, в чем выражается ваш труд на благо обществу? Я же спросил – труд, в чем? Вы говорите – я езжу, отдыхаю, у меня прекрасная жизнь, ребенок вырос, муж рядом. Я так и представляю себе, вы так и описали это. Вот женщина говорит – я, говорит, иду стирать. Смотрите, я иду стирать. Не как ее бабушка, которая собрала вещи и пошла на реку.

ОКСАНА: Ну, понятное дело, стиральная машина.

С.НАСИБЯН: А положила вещи в стиральную машинку. Это не стирать, это просто положить вещи, понимаете. Или я вожу грузы, скажет водитель. Ты не возишь грузы, ты водишь автомобиль. Вот, если бы ты на себе таскал. Когда приезжаешь куда-нибудь в Африку, в Индию, в Азию, где видишь рикшу, который на себе тащит троих, вот он тащит. Поэтому мы так устроились, это, ну, бич нашего современного общества, городского общества.

Ну, я же не обвиняю вас в этом, я просто говорю, если вы хотите, привнесите немножечко и вы увидите просто себя другую. Я только об этом, Оксана. И вам очень понравится, я уверен, что вы очень красивая, достойная женщина, которая будет счастлива тем, что она приносит пользу какую-то. А могу я ошибаться, безусловно.

ОКСАНА: Я не считаю, что я бесполезна для общества.

С.НАСИБЯН: Я же не знаю, я же вас спросил, скажите, какая польза, Оксана. Давайте, какая от вас польза обществу?

ОКСАНА: Ну, я начинающий практикующий психолог, поэтому я тоже оказываю какое-то...

С.НАСИБЯН: Безусловно, когда вы будете работать психологом, конечно, вы будете приносить пользу, я не сомневаюсь. Так, еще какая польза от вас? Давайте.

ОКСАНА: При этом я все равно ничего не делаю, я еще художник, я пишу картины. Потом я все-таки для своего быта, для дома я все делаю.

С.НАСИБЯН: Ну, вы что делаете? Вы, как стирали, вот это вот, стираете?

ОКСАНА: Ну, понятное дело, что я не пальчиками тру.

С.НАСИБЯН: Ну, вот, поэтому это убираем в сторону.

ОКСАНА: Ну, да, я готовлю.

С.НАСИБЯН: Вот, уже хорошо, готовите. А вы, когда готовите, вы любите то, что вы делаете? Вы любите себя в этот момент?

ОКСАНА: Да, готовлю я с удовольствием.

С.НАСИБЯН: Отлично, вот, хорошая штука. Отлично. Вы когда последний раз соседям относили еду? Ну, как раньше шарлотку отнести, сказать – вот я приготовила. Когда последний раз так делали?

ОКСАНА: Знаете, уже, наверное, лет десять назад и то только потому, что в этом обществе так не принято.

С.НАСИБЯН: Да вранье, что не принято, вранье это.

ОКСАНА: Ну, когда я с этим столкнулась, я удивилась, что люди, которые живут здесь, в Москве, воспринимают это очень скептически и непонятно.

С.НАСИБЯН: Неправда, я всех своих соседей, где бы я ни жил, кормил всегда тем, что мы готовим. Всегда. Да, сначала они так думают. А потом они говорят – о, классно. И тоже тебе приносят еду и это вкусно бывает, бывает невкусно, по-разному. Поэтому неправда. Мы делаем мир таким, какой он есть. Это, например, один из вариантов. Это просто один из вариантов, правда.

А второй вариант, смотрите, вы пишете картины, это же замечательно. А кто их видит? Они где, ну, в смысле, вы их продаете или что вы делаете с ними?

ОКСАНА: Я, в основном, на заказ, поэтому, да, продаю.

С.НАСИБЯН: На заказ, отлично. То есть вы пишете картины, вы улучшаете жизнь людей тем, что они смотрят ваши картины.

ОКСАНА: Не просто картины, у меня картины, которые исполняют желания.

С.НАСИБЯН: Это как это?

ОКСАНА: Ну, у человека есть запрос на какое-то желание, (неразборчиво) картину, оно исполняется.

С.НАСИБЯН: У меня есть такая картина, дом один, который я хочу. Мне нарисовала его одна знакомая, но оно не исполнилось.

ОКСАНА: А у меня очень хорошая обратная связь, как всем, что я писала, у всех все исполнилось.

С.НАСИБЯН: Блин, надо будет мне с вами связаться. Хочу, ничего не делая, получить дом моей мечты.

ОКСАНА: Ну, это не сложно, тем более, для вас.

С.НАСИБЯН: Ничего не делая?

ОКСАНА: Если для этого не хватает моей картины, то да.

С.НАСИБЯН: Конечно, не хватает вашей картины сто процентов. Конечно, тем более, у вас такая чудесная, оказывается, живопись.

ОКСАНА: Это была моя мечта стать художником, и я ее реализовала.

С.НАСИБЯН: Так, супер.

ОКСАНА: Я считаю своим самым главным достижением в жизни.

С.НАСИБЯН: Смотрите, вы еще и людям дарите исполнение их мечт, это же как прекрасно. Добавьте в свою жизнь какое-нибудь одно маленькое дело, которое вы делаете ради других людей. Маленькое, что угодно.

ОКСАНА: Вы знаете, я всю жизнь еще хотела стать волонтером и очень долго искала себя, в какой области мне реализовать, и нашла общество, которое помогает женщинам, пострадавшим от семейного насилия. И вот им требовались юристы и психологи, именно поэтому я пошла учиться на психолога.

С.НАСИБЯН: Это здорово. А вы попробуйте все-таки еще проще, вот прямо, правда, еще проще, ну, что-нибудь такое, прямо вот очень простое дело для людей. Что угодно, мусор выносить.

ОКСАНА: Шапочки вязала, раздавала.

С.НАСИБЯН: Вяжите шапочки, это хорошо, вот видите, смотрите, как много у вас талантов, а вы говорите про чувство одиночества.

ОКСАНА: Но при этом чувство одиночества, оно есть, оно живет в моем сердце. Я не понимаю, почему оно там есть, я хочу, чтобы его там не было.

С.НАСИБЯН: Потому что вы его закрыли, ваше сердце и не позволяете туда прийти ничему. Вот поэтому.

ОКСАНА: Вот я и хотела с вами поговорить про это, почему я себе это позволяю, почему я его там держу.

С.НАСИБЯН: Вы удивитесь, Оксана, но мы про это и говорим. Просто понятно, что держать сердце открытым страшно, так бывает. Чего вы боитесь, вот этот вот вопрос у меня к вам.

ОКСАНА: Мне кажется, я просто не умею по-другому.

С.НАСИБЯН: Конечно, не пробовали просто, но умеете. Если бы вы не умели, вас бы не звало это, вас бы это не тащило даже. Вас бы это внутри не будоражило, вы бы не знали об этом. А вы знаете. Вот почему я вам и предлагаю это сделать.

ОКСАНА: Занять свое свободное время тем, чтобы...

С.НАСИБЯН: Нет, не занять свое свободное время, я этого не говорил. Я говорил – делайте очень простую вещь, одну простую вещь каждый день, но только для других. Вот, что я говорил.

ОКСАНА: Ну, мне пока тяжело представить, что бы я могла такое сделать для других.

С.НАСИБЯН: Ну, смотрите, вы очень много, чего перечислили. Поэтому, давайте, буду ждать от вас обратной истории, обратной связи, мне прямо интересно.

ОКСАНА: Мне тоже интересно.

С.НАСИБЯН: Хорошо. Спасибо большое за звонок. У вас прекрасный голос, Оксана, и очень звонкий смех.

ОКСАНА: Спасибо.

С.НАСИБЯН: Спасибо. Ну, что же, пишут мне в Телеграм-канале: «Здравствуйте. Всегда есть чувство вины даже перед незнакомыми, а перед родными просто ужас, хотя нет никакой вины. И еще есть одна проблема – я готова всем помогать, иногда мне это выходит боком. Спасибо за внимание».

Ну, дело в том, что чувство вины это потому, что вы все время чувствуете, что вы как будто бы что-то делаете, что от вас не ожидают. Или вы думаете, что вы знаете, как правильно, но делаете неправильно. Ваше чувство вины это постоянный ваш взгляд в прошлое, вот, в чем дело. А вы смотрите в будущее и в будущем у вас не может быть чувства вины, потому что чувство вины всегда за что-то сделанное. Услышимся с вами через пару минут.

Дорогие друзья, оказывается, все это время у нас была сложность со связью, и я не видел некоторые ваши смски. Вот пишут: «Добрый день. Как вы относитесь к использованию искусственного интеллекта в психотерапии? Интересует ваше мнение о чат-ботах».

Слушайте, я прекрасно отношусь ко всему, что делается современным. Но надо понимать, что искусственный интеллект заменит только тех сотрудников, тех психотерапевтов, коучей, психологов, которые придерживаются к какому-то очень такому стандартизированному подходу и удерживают его. Поэтому, знаете, как, я хорошо отношусь и для людей это польза. Сам иногда пользуюсь этим.

«Добрый вечер, – пишет Оксана. – 54 года. Я в тупике. Два моих самых близких, любимых мужчины страдают от химической зависимости. Мне очень тяжело смотреть, как они себя убивают. Всеми правдами и неправдами отправила сына в реабилитационный центр, пообещав, что он пробудет там всего месяц, лишь бы доехал. После недели пребывания там я написала ему, мы общаемся только по переписке, что месяц это ничего, нужно, минимум, девять. Теперь я чувствую себя предательницей».

Нет, Оксана, вы не предали его, вы, на самом деле, впервые в жизни, возможно, встали на его сторону. Вы поймите, поддерживать это стоять на его стороне, стоять за него до конца. До конца, как бы это не было сложно. Вы поступили абсолютно верно.

Также Оксана пишет: «Я всегда вспоминаю ваши слова, Сергей, что же я делаю такого, в моей жизни происходит именно то, что происходит сейчас». Да, спасибо, так и есть. И Оксана, опять же, пишет: «Из Ханты-Мансийска еду, -говорит, – к вам на тренинг 11 июля». Да, 11 июля у меня будет тренинг, который пройдет 3 дня 11, 12 и 13, друзья, мест там уже нет, поэтому не считайте это за рекламу. Но самое главное, наверное, не это, самое главное то, что у нас с вами не будет встречи в эфире.

«Здравствуйте, Сергей. К вопросу о комфорте в собственном теле. Я инвалид-колясочник, у меня ДЦП, и мне стало комфортно в собственном теле, когда я начала принимать особенность своего заболевания, а не бороться с ним». Спасибо вам за такое, Анастасия. «Например, научилась жить в коляске и не ненавидеть свое тело за то, что оно не умеет ходить. Научилась ждать, пока оно выполнит то или иное движение, а не злиться или носить подгузник, когда это необходимо». Спасибо, правда, спасибо. Потому что это подтверждение тому, действительно, можно быть именно в этом.

«Добрый вечер. Недавно Евгений Плисов на «Маяке» говорил, что боль ощущается сильней, когда о ней думаешь или когда ее ожидаешь». Именно так, именно это я и сказал.

«Сергей, как вы думаете, может ли человек, который очень не любит перемены, живет прошлым, боится всего нового, изменить свое отношение к этой стороне жизни, учитывая, что он уже не молод. Можно ли как-то помочь ему хотя бы не страдать из-за того, что мир постоянно меняется, учитывая, что речь идет о старшем поколении?»

Уверен, что да. И, правда, делайте это, работайте над собой. Но просто я точно знаю, что да, потому что, слава богу, моя работа связана с тем, что я делаю это с людьми постоянно.

И вопрос, который задают в моем Телеграм-канале «Сергей Насибян, психолог»: «Как вернуть радость жизни?»

Я скажу, я отвечу, но только я вас очень прошу, делайте, единственное, что вам нужно сейчас... Вопрос такой: «Как вернуть радость жизни?» Из чего я делаю, что радости в жизни нет, что все плохо, пятое, десятое. Друзья мои, тело, ваше тело источник радости. Но просто войдите в тело, начните заниматься, подставляйте его под солнце, ходите босиком по траве, чаще закатывайте штаны и заходите в воду, бегайте по лужам, да что угодно, йогой займитесь. Ваше тело источник гормонов, поймите. Ваше тело это источник, который способен вас наполнить любыми гормонами. И не надо жрать таблетки горстями. Вот как бы тело и оно вернет вам радость.

У нас есть звонок. Здравствуйте.

АНТОН: Здравствуйте. Сергей?

С.НАСИБЯН: Да. Кто же еще?

АНТОН: Добрый вечер. Меня Антон зовут.

С.НАСИБЯН: Очень приятно.

АНТОН: Тоже очень приятно, да. Такой вопрос – в ответе ли дети за своих родителей? Здесь вопрос больше не христианский, не про какую-то религию, а, наверное, про жизнь и бытовые нужды, что ли, так сказать.

С.НАСИБЯН: Ну, давайте тогда более четкий пример.

АНТОН: Родители растили детей, вкладывали в них, а дети росли, женились, вышли замуж и так далее, улетели, так сказать, из семейного гнезда. Кто-то поближе от родителей улетел, кто-то совсем далеко. Но с родителями встречаются. И со временем увидят, что родители все-таки стареют, и родители нет-нет, но и спрашивают, а не хотите ли вы возвращаться в свой родной город? Я думаю, что это, ну, многие жизненные ситуации такие есть, многие дети уехали в другие города жить, завели свои семьи, своих друзей и так далее. А в своем городе у них как бы остался центр их. Вот такой вопрос.

С.НАСИБЯН: Так, а стоит ли возвращаться? Все-таки вопрос-то, в чем?

АНТОН: Вопрос, да, вопрос, знаете, в чем, внутри себя чувствуешь вину.

С.НАСИБЯН: За то, что не хочешь возвращаться.

АНТОН: За то, что, ну, да, потому что у тебя уже есть своя жизнь, своя семья, свои дела, друзья, работа. А когда приезжаешь в свой родной город, в свой родной край, ты видишь, что как бы, ну, родители стареют, им нужно больше времени уделять, помогать и так далее.

С.НАСИБЯН: Но родителей же можно забрать.

АНТОН: Да, но только они не хотят этого делать.

С.НАСИБЯН: Смотрите, если они не хотят, то на этом все заканчивается.

АНТОН: А себя я должен чувствовать, ну, не то, что себя я должен чувствовать виноватым.

С.НАСИБЯН: Нет, нет, вы же предлагаете... Смотрите, мой учитель всегда говорил – твоя задача накрывать на стол и приглашать к обеду. А, если люди туда не идут, то ты сделал свою часть работы. И с родителями ровно то же самое. А вот возвращаться в родной край, знаете, Антон, я сейчас дочитываю книгу, называется «Завет воды». Неожиданно попала эта книга мне в руки, и я ее сегодня слушал на пробежке, я там, то читаю, то слушаю. И там очень интересная такая штука, там про индийскую культуру, про разные индийские регионы, и там классно так описано, что человек, молодой мужчина женится, как у них так устроено. У нас, на самом деле, тоже так.

Уезжает в большой город, для того чтобы заработать деньги, приехать и в своей вот этой маленькой деревушке купить какой-то надел земли, для того чтобы стареть. И так мне тепло от этого стало, потому что, мне кажется, это очень правильно. Но я вот, например, не могу вернуться на свою родину, ну, так получилось, такая вот у меня сейчас родина, куда я вернуться не смогу. Я не могу заработать деньги и приехать туда стареть. Хотя, возможно, это было бы самым правильным. Но у нас сейчас так, ну, эта книга про Индию и про Индию сто лет назад почти, и, возможно, в Индии сейчас совсем все не так, но это как будто бы очень по-теплому, что ли, такому, знаете, очень как-то приятно.

АНТОН: Ну, то есть внутри себя вы себя, прошу прощения, что перебил, внутри себя вы себя как бы не дергаете, не чувствуете внутри себя вину, что вас что-то...

С.НАСИБЯН: Нет, конечно. Я полюбил тот город, в котором живу. И я понял одну очень важную вещь – моя родина там, где я.

АНТОН: Ну, а как же, где родился, там и пригодился.

С.НАСИБЯН: Ну, не могу я там пригодиться, не пускают меня туда.

АНТОН: Я вас понял.

С.НАСИБЯН: Да, не могу и все. Но я все равно несу, культура-то внутри меня, она остается. Но моя родина там, где вот я, я останавливаюсь, там образовываются мои друзья, мои родные и так далее, и это очень важно. Поэтому не корите себя, не корите, правда. Вы знаете, это случилось сто лет назад, на мой взгляд, больше ста лет назад, когда люди массово стали уходить из деревень в города, а потом из маленьких городов в большие города, ну, там и так далее.

И придем мы, конечно, к тому, что города превратятся в какие-то такие маленькие страны, будут такие войны городов, как прямо в плохом кино про будущее. Но мы привыкаем просто к тому, что мы стараемся жить в больших таких агломерациях и не хотим возвращаться назад, и хотим, чтобы наши дети шли дальше, дальше и так далее.

Я даже читал у кого-то, что самые удачные миграции всегда с Востока на Запад и с Юга на Север, например, а в обратную сторону нет. В обратную сторону это не эволюция, а инволюция. Тоже интересная такая теория.

АНТОН: Ну, а какой-то есть, я не знаю, метод, я не знаю, чтобы из себя вот это просто отпустить, что это вот мое слово, я здесь хочу жить и как бы, уважаемые родители, примите, так сказать, мое решение.

С.НАСИБЯН: Только одно – от чистого сердца пригласить их приехать навсегда. Но, если они не приедут, это все, вы сделали свою часть работы.

АНТОН: Я все понял. Спасибо, до свидания.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам большое, спасибо за вопрос. До свидания. Вот пишет из Северодвинска Ольга, 54 года: «Коротко. Прожили с мужем 23 года. В 50 до меня дошло, что муж хитростью все сваливал на меня. Хочу развестись. Есть пример развода в таком возрасте, о котором женщина пожалела».

Ну, вы разведетесь и пожалеете, и не разведетесь, пожалеете, вот и думайте. Можно жалеть с ним, а можно жалеть без него.

«К вопросу о том, что можно ли старшему поколению изменить». Вот пишет мне подписчица, слушательница наша: «Извините, но я не поняла ответ. Чем я могу помочь такому человеку?»

Вы лично ничем. Вы можете дать ему книгу, вы можете отправить его к психологу, вы можете отправить его на какой-то тренинг, что угодно. Вот вы, наверное, эту часть можете сделать. Но самое главное, что я всегда говорю, вы начните меняться сами, начните жить так, как вы призываете жить других, и люди, они подтянутся сразу, вы даже не переживайте на этот счет. Они точно знают, как это сделать.

«После расставания с девушкой я просто разбит и опустошен. Если ее не вернуть...» Пишет опять Алексей, не то же самое ли? А мы как раз отвечали, Алексей дозвонился, это тот самый Алексей.

«Сергей Борисович, добрый день. Как правильно распределить семейный бюджет, если зарплаты супругов не равны?»

О, отлично. Я не знаю, что такое не равны, но я точно знаю, что вы можете посчитать, в чем заключается ваш бюджет. Ну, в смысле 100 тысяч рублей ваш семейный бюджет, каждый из вас зарабатывает какую-то сумму. Вы соответственно договариваетесь, 80 на 20 или 50 на 50. И вот эти 100 тысяч вы докладываете. Все, что осталось у каждого из вас, распределяйте, как считаете нужным, тогда не будет никаких проблем и это выровняет все.

Роман пишет нам: «Моя подруга имеет много ограничений психологических. Она остро реагирует на многие физиологические факторы – не может загорать на солнце, кожа реагирует на некоторые мази и лекарства, на моющие средства, у нее есть аллергия, мучается от мигрени. Можно ли предполагать, что кожные реакции связаны с деятельностью нервной системы, что есть внутренние тревоги? Роман».

Вы знаете, Роман, можно предположить все, что угодно. Но важно понимать, что кожа это самый крупный, самый большой орган в организме человека. И его функция это защита, наша защита, потому что это граница, в первую очередь, нашего тела. Кожа реагирует по-разному. И, скорее, не тревоги, а я бы, наверное, говорил о том, что у нее есть некая неприязнь к жизни. Ну, вот выражением, разным выражением этой жизни. Жизнь бывает разная, холодная, горячая, яркая, тусклая, кислая, горькая и так далее, вкусы, запахи, много чего другого.

Кожа просто говорит о том, что она, действительно, внутри находится в каком-то отвержении, что-то она такое отторгает или отвергает. Но это из того, что я слышу в вашем вопросе. А мы услышимся через пару минут.

Дорогие друзья, мы уже на финишной прямой. Мы заканчиваем наш с вами эфир. С вами был Сергей Насибян все это время. Мы не услышимся с вами на следующей неделе, но услышим друг друга, вы меня услышите, а я вас, дай, бог, услышу через неделю, потому что на следующей неделе у меня будет тренинг.

У нас вопрос Артема, который как раз был задан в один из прошлых эфиров. Артем, 42 года, Краснодар: «Здравствуйте. У меня есть друг, ему 41 год. Третий раз в браке и третий раз неудачно. С женой отвратительные отношения. Но от третьего брака есть ребенок, 5,5 лет, к которому мой друг прямо очень привязан. Привязанность обусловлена, в том числе, тем, что ребенок раньше болел и другу пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы его вылечить. Были, скажем так, когнитивные недостатки в развитии. Мой друг не хочет расходиться, чтобы уделять внимание сыну, а также из опасения, что жена в случае, если разъедутся, а суды всегда оставляют ребенка с матерью, настроит ребенка против отца. Да и она не сможет уделять должного внимания ребенку. Жена сама, как ребенок, пребывает в инстаграмном (запрещена в России) мире, не работает. Друга очень жалко, так как он фактически сам не живет, хотя парень замечательный, положительный, ответственный. Личную жизнь он не устраивает, так как придется категорически меньше времени проводить с ребенком, да и невозможно построить отношения, когда живешь под одной крышей с женой, хоть и бывшей в таких условиях. Можно как-то со стороны помочь другу, чтобы он стал думать о себе самом, устроил свою жизнь, попытался стать счастливым?»

Много очень боли в этом вопросе, и я понимаю прекрасно вас. Но что я могу сказать, помочь можно только тому человеку, который просит о помощи. Если ваш друг выбрал для себя такую жертвенную позицию, то, скорее всего, вы ничего с этим не сделаете. Жаль, потому что, находясь сам в несчастных отношениях, он сделает несчастными всех остальных, и бывшую жену, и ребенка тоже.

Виктор, 52, Ставропольский край: «Возможно ли справиться с депрессией, как становится ясно, полученной до рождения?»

Слушайте, ну, я не верю в депрессии, полученные до рождения. Есть, конечно, генетические заболевания, которые до рождения получаются. Депрессия к ним все-таки не относится. Поэтому не могу сказать. Да, конечно, можно справиться с депрессией. Друзья мои, начиная от клизмы, заканчивая прогулками. Вот выбирайте свой способ, знаете. Все равно, конечно, придется обратиться к специалисту. Но повторю еще раз, ваше тело хранит огромный запас необходимого серотонина, дофамина и окситоцина еще больше. Обнимайтесь как можно больше со своими близкими, это будет очень в помощь вам.

Вы знаете, сегодня я хочу порекомендовать фильм, мне кажется, не рекомендовал на удивление, хотя это один из моих любимых, уверен, что ваш тоже. Фильм не новый, фильм очень известный «Один плюс один». Но именно тот французский вариант, не американский, а французский вариант этого фильма, где молодой парень становится сиделкой, естественно, богатого инвалида. Но не важно, я читал об этом фильме, я читал эту книжку о том, что, как вроде это настоящая история, и это здорово.

Но там, не знаю, знаете, как-то так снят этот фильм, что посмотреть его сегодня это равно вернуть какую-то веру, что ли, в человека, просто веру в человека. Веру в человека не в какого-то, который живет на другом конце света, на другой стороне улицы или в другой квартире, или в другой комнате. А в человека, которого вы видите в зеркале. Каждый из нас, на самом деле, когда вдруг начинает думать не только о себе, но и окружающих, открывает в себе огромные запасы, бесконечные запасы любви, сострадания, сочувствия, милосердия друг к другу. Мне кажется, что это то, что нам необходимо и очень не хватает. И я очень надеюсь, что вы меня услышите, посмотрите это кино и услышите себя, потому что это ваша душа.

Ну, что же, с вами был Сергей Насибян. До свидания, до встречи.