Провокация Выпуск #14

Свой вопрос вы можете задать при помощи специальной формы.

С.НАСИБЯН: Добрый вечер. Вечер субботы, и это означает, что вы слушаете «Маяк», и на «Маяке» наша с вами программа, шоу «Провокация». Ее ведущий я, Сергей Насибян, психолог, психотерапевт, коуч.

Ну, что же, я напоминаю о том, что ближайшие два часа мы с вами будем слушать друг друга, я вас, вы меня, радиослушатели будут слушать нас с вами в этом эфире. Ну, и помните, что мы никого не лечим, не ставим никаких диагнозов.

Все, что мы делаем, это пытаемся разобраться в той ситуации, в которой вы оказались, для того чтобы найти из нее не просто выход, а для того, что бы найти в этой ситуации точки опоры, опираясь на которые, вы сможете сами разобраться со своими сложностями, со своими проблемами и теми задачами, которые перед вами встают.

Сегодня, когда ехал, сегодня, кстати говоря, ехал с блинов, был на блинах у своей сестры, это достаточно далеко. Ехал обратно и в дороге размышлял вообще, в принципе, о целесообразности отношений. Отношений я имею в виду между мужчиной и женщиной. Постольку, поскольку в большинстве своем люди, звонят, конечно, именно по этим вопросам, вот я и задумался, зачем вообще мы строим отношения. А, главное, как мы их строим. Никто ведь нас этому не учит.

И в лучшем случае, что мы можем сделать, мы можем повторить те сценарии отношений, которые мы видели в отношениях наших родителей. Ну, на этом построена, в общем-то, вся психология. Но есть ли выход вообще из этого? Есть ли выход из того, если мне не нравятся отношения моих родителей, если мне не нравится, как они строили отношения, могу ли я поступить как-то иначе?

Один из моих учителей говорил такую фразу, что дети, глядя на своих родителей, мечтают быть такими же, как они. Подростки, глядя на своих родителей, мечтают никогда не быть такими, как они. Ну, а взрослые, хотят они того или нет, все равно бывают, как свои родители. И, знаете, я очень часто узнаю себя и в отношениях с супругой, и уж самое главное, в отношениях со своими детьми, очень часто узнаю в себе своего папу. Иногда маму, реже, но все же чаще узнаю папу.

Обещая никогда не делать того, что он делал, я делаю так, потому что в ситуациях критических, когда наши дети доводят нас до белого каления, а я считаю, что дети это самые главные провокаторы в нашей жизни, которые, чем мы бы ни занимались, сколько бы мы ни изучали психологию, духовные практики, медитацию, что бы мы ни делали, вот весь этот покой просто слетает, как вешним ветром сдувает яблоневый цвет весной. Слетает, когда дети, например, когда мы сталкиваемся с детьми в тех ключевых точках наших отношений, а какие у нас ключевые точки отношений с детьми, это, в общем-то, учеба, поел, не поел и уберись у себя в комнате.

И, если посмотреть на это честно, то, в общем-то, у детей не так много шансов с родителями строить отношения в каких-либо других темах или в других контекстах.

Ну, вот не знаю, о чем мы сегодня будем говорить, но боюсь, что вряд ли мы сможем вылезти из этой колеи. Колея-то все равно у нас у всех одинаковая.

Итак, есть у нас звонок в эфир. Добрый вечер.

ГЛЕБ: Здравствуйте, радио «Маяк», здравствуйте, Сергей.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте.

ГЛЕБ: Да, вы правы насчет темы, которой я хотел у вас поинтересоваться, правда, не о взаимоотношениях мужчины и женщины, а, скорее, о взаимоотношениях себя с самим собой.

С.НАСИБЯН: Так, давайте.

ГЛЕБ: Итак, меня зовут Глеб.

С.НАСИБЯН: Очень приятно, Глеб.

ГЛЕБ: Мне 37 лет. Я тоже очень рад возможности посоветоваться с вами, именно с вами.

С.НАСИБЯН: Спасибо.

ГЛЕБ: Итак, долгое время жил я, и все меня более-менее устраивало. При этом четко осознавал, что внутри начинал зреть определенный конфликт. Вот несколько лет назад после определенных событий и очень важного периода в жизни, пружина этого конфликта лопнула и прежнее мое мироощущение, скажем так, изменилось.

Сейчас, несмотря на то, что четко осознаю, что жить мне по-прежнему мешают прежние конфликты психологические, нереализованные желания, потребности, эмоции, привычные стереотипы поведения, социальная какая-то роль в отношениях с самыми близкими, близкие люди, о которых вот сейчас говорю, обвинять уже не могу, хотя очень сильно раньше обвинял.

Сейчас, конечно, понимаю причины и предпосылки всего того, о чем хочу сказать. При этом, несмотря вот на это, в принципе, на данный момент честно могу назвать себя довольно успешным и самодостаточным, что ли, человеком во многих сферах, во многих смыслах. Но, несмотря на это, я не умею самостоятельно ставить цели в жизни в широком смысле и достигать их.

Вот, собственно говоря, проблема, о которой я вот и хотел у вас Сергей спросить.

С.НАСИБЯН: Так, а давайте как раз и поговорим.

ГЛЕБ: Да, да, осознаю, что жить по-прежнему, как раньше жил, уже не могу, а по-новому просто пока не знаю, как. Сейчас вот нахожусь вот в этой ситуации. Какие способы могут, вот именно вы можете посоветовать для обретения этой новой жизни, новых смыслов, новых задач? Потому что понимаю, что жил раньше не свою жизнь. Жил для того, чтобы угодить родителям, чтобы быть изначально хорошим мальчиком, послушным ребенком. Сейчас, когда это все уже отошло на второй план, я понимаю, что самостоятельно я не знаю, как я хочу жить, просто не знаю.

Сейчас еще, кстати говоря, скажу, что сейчас вот нахожусь, ну, посещаю психотерапевта, который очень, на самом деле, мне помогает. Принимаю некоторые препараты и очень вижу сильно эффект. Но, тем не менее, вашего, Сергей, мнения мне очень хотелось спросить.

С.НАСИБЯН: Я с радостью сейчас вам все расскажу, все, что я знаю. Но прежде, чем я начну умничать, я бы хотел спросить у вас, наверное, самое важное. Глеб, а вот вы сейчас в этом возрасте, 37 лет ощущаете этот самый кризис. Так ведь?

ГЛЕБ: Да, да.

С.НАСИБЯН: Хорошо. И вы говорите, что вы не знаете, как жить по-новому, но точно знаете, что не хотите жить по-старому?

ГЛЕБ: Все верно.

С.НАСИБЯН: Отлично. Расскажите мне, как это по-старому, как вы не хотите жить?

ГЛЕБ: По-старому? Да, собственно говоря, по-старому это, как жил, понимаете, жил и выполнял родительские какие-то не то, чтобы поручения, знаете. Главное мерило в жизни было, чтобы мной были довольны другие. Чтобы вот мне нарезали какую-то цель, я ее выполнил и мною довольны.

Что, допустим, на работе, вот ему мерило, нужен какой-то результат, я его сделал. Я понимаю, что, ну, понятно, нужно все делать, но я этого не хочу. Вот, зачем оно мне нужно, я понятия не имею. То есть меня это радует? Нет. Я это, в какие-то моменты я это искренне ненавижу. Но, понимая, для чего вот это вот все, я не могу понять, как из этого выйти.

В принципе, если вот так вот кратко, это вот эта вот основная ситуация, что нарезают мне задачу, я ее делаю, выполняю, а для чего искренне оно мне надо, я не знаю.

С.НАСИБЯН: Ну, прямо такое ощущение, как будто вы вдруг ни с того, ни с сего задумались о смыслах, Глеб.

ГЛЕБ: Да, да. Я не знаю, кризис среднего возраста ли это какой-то, либо какой-то, я не знаю, депрессия какая-то, я не знаю.

С.НАСИБЯН: Сейчас разберемся.

ГЛЕБ: Но цели какие-то вот такие, кем бы я, грубо говоря, что нужно поменять в своей жизни, какие надо, что мне сейчас хочется, вот конкретно от каких-то банальных вещей до каких-то целей в жизни, я понять не могу, сейчас ответить на эти вопросы я себе не могу. Мне нужно как будто бы чужое подтверждение, а правильно ли я думаю, а правильные ли вещи я хочу.

Потому что сказать – вот я так хочу и мне это нужно, я задумываюсь всегда, а нужно ли мне это? И, если будут довольны все остальные, тогда, наверное, и мне будет нужно. Вот такая странная ситуация.

С.НАСИБЯН: Хорошо. Как легко вы определяете то, чего вы не хотите? Вот, например, вы больше не хотите, насколько я понимаю, жить согласно чужим целям?

ГЛЕБ: Да, да. Как определяю? Определяю вот это вот внутреннее ощущение, которое все внутри восстает и противится тому, что, ну, тому, чему противится. Я начинаю нервничать, я начинаю срываться на близких. Почему я начинаю срываться, я сначала не понимал. Сейчас же я понимаю, что это все в силу вот этого внутреннего конфликта, назовем его так одним словом. Какое-то противоречие, какое-то нежелание, несогласие.

С.НАСИБЯН: Прямо на юношеский бунт похоже, Глеб.

ГЛЕБ: На юношеский бунт похоже. Кстати говоря, в детстве меня вот этот вот юношеский, вот этот вот период меня миновал.

С.НАСИБЯН: Миновал? В смысле не он вас миновал, вы его миновали.

ГЛЕБ: Ну, да.

С.НАСИБЯН: Вы почему-то желанием быть хорошим, Глеб, обошли этот прекрасный период жизни, когда, как писал Ницше, юноша превращается во льва и соответственно агрессивно разрывает все те связи, которые были навязаны в период, когда он был верблюдом.

ГЛЕБ: Все верно, так и было.

С.НАСИБЯН: Ну, что же, ну, как бы точно, конечно же, порекомендую вам прочитать Ницше, потому что это будет очень круто. Но это ладно, это такие, знаете, из умных советов. Но мы с вами давайте попробуем разобраться вот, в чем. Смотрите, я абсолютно убежден вот, в какой идее жизни. Что, если мы не берем ответственность за свою жизнь, ее очень радостно подбирают все те, кто нас окружает.

Как только они подбирают ответственность за нашу жизнь, вместе с этими, так сказать, я не помню, кому принадлежит, Ежи Лец, по-моему, это говорил, писал, что вместе с шорами и вожжами надо помнить, что даются еще плетки и шпоры. Ну, в том смысле, что как только мы кого-то на себя сажаем, кто гарантированно говорит нам, куда ехать, то у него есть все основания нас понукать, бить, прихлестывать, ну, и, в общем-то, всякими остальными способами мотивировать, что называется.

А как только мы этого седока с себя сбрасываем, ну, вот любой конь, он сбрасывает с себя седока, а что ему еще делать. Ведь, если вот так задуматься, если вы видели, как лошадь вообще выглядит, она же бежит, что-то несет, кого-то везет. А, если лошадь просто пасется, так она же просто консерва.

ГЛЕБ: Да, да.

С.НАСИБЯН: От нее же никакого толка. Она же пасется просто, как кусок мяса большой, консервированной конины, консервированной в собственном, так сказать, соку. И вот здесь мы очень часто на это похожи. Мы, действительно, в юности берем на себя какие-то задачи, которые нам совершенно не близки, пытаемся их достичь. А когда мы их достигаем и нам говорят – ну, все, с этого момента можешь сам, и мы превращаемся вот в такую вольно пасущуюся лошадь, у которой нет ни цели, ни идеи, ничего.

Хорошо. Давайте попробуем вот, в чем разобраться. Итак, вы точно знаете, чего вы не хотите.

ГЛЕБ: Ну, могу сформулировать гораздо лучше, нежели то, чего хочу.

С.НАСИБЯН: Я предложу вам сделать одну вещь. Мне сейчас это рассказывать совершенно не нужно, а вот взять ручку и бумажку после нашего разговора и написать на листочке – имею, но не хочу. И вот все, что подойдет под эту категорию, всего, что вы жизни у вас есть, а чего вы не хотите. Ну, я не знаю, чего вы там имеете, но не хотите.

Ну, например, обязательства по работе, обязательства в семье, обязательства по жизни, машина, может быть, у вас какая-то случайно оказалась, она вам в наследство досталась, вы ее не хотите, но почему-то имеете. Квартира, например, у вас, которую вы имеете, но совершенно не хотите. И работа, которую вы совершенно не любите. Ну, вот прямо запишете, хорошо?

ГЛЕБ: Хорошо.

С.НАСИБЯН: Это первое, что нужно будет сделать. А дальше вам нужно будет перевернуть листок и написать – хочу, но не имею. Вот после того, как вы запишете то, что я сказал, прямо сразу надо будет записать следующим, это немножко, так сказать, разомнет ваше сознание, и там что-то начнет писаться. Вот какая-нибудь, может быть, вам покажется фигня, но при этом при всем она нам будет очень важна.

А вот дальше со вторым списком нужно будет сделать следующее. Нам нужно будет ответить на несколько вопросов. Ну, например, там будет три, четыре пункта, условно говоря, какие-то. Они случайно запишутся с большой долей вероятности. Но при этом при всем дальше, когда вы посмотрите на этот список, вам нужно будет задать себе вопрос – реально ли это иметь в моей жизни сегодня? На что-то написанное, ну, что-то очевидно будет «да», а что-то «нет».

Вот все, что покажется «нет», надо будет задать себе вопрос – что я могу сделать, чтобы это стало реальным? Какие-то опять будут ответы, их надо будет прямо записать.

ГЛЕБ: Понял.

С.НАСИБЯН: И из этого вы получите два списка, первый, что вы хотите, а второй, что нужно сделать, для того чтобы это стало пока только реальным, не появилось в вашей жизни, а стало только реальным.

А вот следующим этапом будет секрет вообще, сейчас секрет для всех. Когда вы перевернете обратно список и увидите, что написано у вас в категории «имею, но не хочу», вы увидите очень странную штуку – все это вы получили, потому что соответствовали ожиданиям других людей и, на самом деле, реализовывали и удовлетворяли ценности других людей, важных на том этапе – родителей, начальника, может быть, девушки, жены, не важно, чьих. Но вы увидите, что вы в этот момент делали все для других. И прямо пропишите, какие ценности других людей вы, так сказать, удовлетворяли.

Это вам покажет одну очень важную как бы структуру вашей собственной личности. Что, на самом деле, когда есть внешний мотив, вы очень хорошо работаете. А потом, когда вы посмотрите вот на этот третий список ценностей других людей, надо будет задать себе вопрос – что из этих ценностей соответствует моим собственным ценностям?

ГЛЕБ: Так, понял.

С.НАСИБЯН: И, возможно, ничего, а, может быть, что-то будет соответствовать. И с этого момента вот тут уже вопрос к вашей ответственности, там, где вы начнете видеть свои ценности. Потому что, поймите, Глеб, наши мотивы рождаются только в эмоциональной сфере, сфере иррациональной. Но у этой иррациональной сферы все равно есть некая логика, некий алгоритм.

Дело в том, что эмоции появляются там, где вы действуете, либо, исходя из собственных ценностей, либо в сторону собственных ценностей. Ну, например, у вас есть ценность благосостояние. Вот, когда у вас есть такая ценность «благосостояние», она есть у всех, но просто не у всех она актуальна на сегодня, вы сможете записать под этим только актуальное. И вот в этот момент вы просто увидите, какие ценности вам сегодня очевидны, какие для вас, так сказать, актуальны, и тогда ваши цели, они как бы станут следствием проживания ваших вот этих ценностей, то есть эмоционального состояния.

Потому что все, что сейчас нужно сделать вам, это необходимо начать удовлетворять, вот смотрите, не говорим вообще про достижение целей, мы говорим только про удовлетворение собственных ценностей.

ГЛЕБ: Ну, да, ну, да.

С.НАСИБЯН: Вот парочка буквально каких-то ценностей, а дальше вы просто будете задавать себе все время вопрос – вот это действие удовлетворяет моим ценностям, а это действие удовлетворяет моим ценностям? И вы, таким образом, оттренируете собственное внимание, и это будет прямо вот переворотом в вашем сознании.

Дальше, что мы делаем. Мы совершаем маленькие действия. Ну, например, выпить кофе. Вот я сейчас буду пить кофе, потому что все пьют кофе, или я, действительно, хочу кофе, чтобы пробудиться, чтобы почувствовать горечь во рту? Я пью кофе с сахаром, потому что я, действительно, люблю кофе с сахаром или я его пью, потому что меня просто приучили, что в кофе надо класть сахар? Но дальше вы просто включите, и ваше сознание начнет нарезать вашим вниманием в вашу жизнь такие элементы.

И это позволит вам сделать интересную штуку, которая пришла в психологию из зоологии и бихевиоризма, которая называется, сейчас скажу, как, поведенческая адаптация. То есть, когда мы действуем так, как будто у нас уже есть что-то.

Ну, вот знаете, условно говоря, зарядку надо делать каждый день и чистить зубы не для того, чтобы зубы были чистыми, здоровыми или еще что-то. Зарядку надо делать просто так. Чистить зубы надо просто так. И вот ваша задача вот такими мелкими шагами идти. Хорошо?

ГЛЕБ: Это уже началось, могу сказать.

С.НАСИБЯН: Отлично, видите, как здорово.

ГЛЕБ: Не понимаю причины этого всего, но потребность в этом у меня начала возникать.

С.НАСИБЯН: Супер, супер.

ГЛЕБ: Стыдно сказать, вот, по сути, вот только недавно.

С.НАСИБЯН: Отлично. Это не стыдно, это прекрасно, здорово. Не важно, когда вы начинаете жить по-новому, важно, что вы это делаете.

ГЛЕБ: Да, спасибо большое, Сергей.

С.НАСИБЯН: Вам спасибо, Глеб. И звоните, рассказывайте, как будут успехи. Если что, подкорректируем.

ГЛЕБ: Хорошо, я позвоню. Спасибо огромное, Сергей.

С.НАСИБЯН: Вот такой веселый у нас звонок был первый. Ну, а мы продолжим чуть позже.

Раз вы нас слышите, значит, вы с нами, и мы с вами разбираем различные ситуации, в которых вы оказались в силу каких-то обстоятельств, наверное, не можете найти выхода.

У нас есть пара вопросов, я на них отвечу. «Здравствуйте, Сергей. Тема отношений актуальна. Я, например, совершенно не умею их строить, как оказалось. Где бы мне научиться этому искусству, если в семье тоже не было нормального примера? Есть какие-то базовые принципы?» Пишет Ирина.

Ирина, да, никто из нас практически не может строить отношения, понимаете. Для того чтобы на права водительские сдать, и то надо сдавать экзамены. А вот бы нам так бы про отношения.

Я мечтаю, что когда-нибудь я обязательно создам какой-нибудь центр, где все специалисты будут обучать, как строить отношения. Но это мечты. На самом деле, отношения строятся же ведь каждый день, каждый божий день.

Что я могу добавить от себя, я могу сказать только одно. Друзья мои, дело в том, что отношения часто становятся результатом очарования. Период очарования необходим, иначе мы просто не сойдемся. Зачем нам жить с другим человеком, если нет этого очарования.

Но в слове «очарование» корень «чары», а, значит, обман. И при этом при всем вас другой человек совершенно не пытается обманывать. Как сказал наш классик – меня обманывать не сложно, я сам обманываться рад. И в этом смысле мы все, конечно же, ищем этот источник нашего собственного обмана.

Так вот базовый принцип – не стройте ожиданий от другого человека, и тогда у вас не будет причин для разочарования.

Я, кстати, приглашаю вас, Ирина, и всех остальных, кто захочет на свою лекцию, которая будет через две недели, 6 марта будет лекция как раз, которую я назвал «Три кита отношений. То есть три принципа ключевых, на которых отношения базируются. При этом хорошие или плохие, счастливые или несчастные, но, в любом случае, мы никогда не сможем избежать ни одного из этих трех, как я назвал, китов. Поэтому, пожалуйста, если вы в Москве, приходите, если вы не в Москве, подключайтесь онлайн. Ну, вот на этой лекции в течение двух часов буду рассказывать и отвечать на вопросы.

«Добрый вечер. Вопрос Сергею. Как пережить расставание? Муж ушел через два месяца после регистрации брака. Как он объяснил, не хочет быть терпилой. Вопрос финансов. Я помогаю своими деньгами своему сыну. Сказала, что это его не коснется, помогать сыну буду три месяца. Попыталась его вернуть, но он сказал «нет», хотя я согласилась не помогать сыну. Спасибо большое».

Пока не знаю, за что «спасибо большое», но Ксюша написано. Ксюша, ну, вот знаете, как, вы ведь в обоих случаях неправы. Первое, если вас мужчина ставит перед выбором – я или ребенок, всегда выбирайте ребенка. Если вас ребенок будет ставить перед выбором – я или мужчина, всегда выбирайте мужчину. А вас разрывает, судя по всему, два манипулятора. Я не знаю, сколько лет вашему ребенку, я так полагаю, взрослый, если только три месяца помогать собирались. Так вот, смотря, насколько он взрослый, и в чем заключается помощь вашему сыну, вот же, в чем дело.

Не знаю, что там говорил ваш мужчина, потому что мужчина, который берет женщину, он берет ее всегда с ее со всеми детьми, маленькими, рожденными, не рожденными, взрослыми, бывшими, будущими и так далее. Поэтому, возможно, если этот мужчина ушел, спустя два месяца после вашего брака, это и неплохо, не так долго. А привыкли бы, было бы больнее потом. Вот тут я вот так скажу. Выбирайте себя, пожалуйста, Ксения, вот просто выбирайте себя. Нельзя делать то, что сделали вы, так сказать, в этих отношениях.

«В 37 лет только дошла до психолога. Сейчас 43, но кризис был тяжелый. С 25 лет на антидепрессантах. Странно, что тоже психика согрела для глубокой работы только к 37 годам». Я вас поздравляю, согрела и, слава богу. «Тяжело, да еще и сама по себе эмоциональная, чувствительная натура, но не творческая». Ну, это вы врете. «Стихи и картины не пишу».

Слушайте, друзья мои, творчество не обязательно в рисовании и написании стихов выражается, вы можете делать все, что угодно. Продолжается сообщение, просто их несколько. «Сепарация в 42 года после тяжелой работы, это не просто и только при большом желании, понимании, что с тобой происходит. Зависимость больше эмоциональная, так как всегда жила отдельно в другом городе, зарабатывала. Затык был в отсутствии семьи и детей, (неразборчиво). Не отсепарировалась, и вот, к чему все привело, в 25 лет на лекарствах. Но живем, все хорошо».

Рад, Ирина, что у вас все хорошо, и здорово, что вы дошли до психотерапевта в 37. Я желаю вам работы глубокой, но при этом легкой.

Ну, что же, у нас есть звонок. Добрый вечер.

ТАТЬЯНА: Здравствуйте, Сергей. Меня слышно? Все хорошо?

С.НАСИБЯН: Очень хорошо слышно.

ТАТЬЯНА: Меня зовут Татьяна, мне 30 лет, я из города Новосибирска.

С.НАСИБЯН: Прекрасно.

ТАТЬЯНА: В общем, сразу тогда начну с предыстории. У меня есть своя уже построенная семья дочка и муж. И есть огромное, просто гигантское чувство вины перед мамой. Оно как бы тянется длиною, мне кажется, с глубокого детства, то есть я даже не смогу вспомнить, когда это все началось, но мне кажется, что это всю жизнь продолжается.

Семья у меня, ну, как бы родители молодые, с мамой разница 17 лет, с папой 20. Они развелись, когда мне было 16 лет. И вот сейчас всю мою жизнь, когда я чего-то достигаю, ну, например, хочу зарабатывать деньги, ездить в путешествия, вообще что-то купить себе, не важно, фотоаппарат дорогой, еще что-то, я испытываю чувство вины в любом своем шаге, боюсь сказать это маме, боюсь, как она отреагирует, что ей будет обидно, неприятно, еще что-то.

Также у меня есть чувство вины, когда она мне звонит на телефон, я вижу, что высвечивается мама, я уже чувствую себя виноватой, потому что она, ну, не говорит там «привет, доченька, как дела», она сразу – «так, Тань…» И это может даже не касаться меня, но я уже начинаю бояться, что сейчас последует там помочь, попросит что-то сделать. То есть она жила в таких тяжелых отношениях с моим отцом, он пил, гулял, она с ним развелась, уехала в Москву, бросив нас с бабушкой. Мы жили с ней как раз на последнем моем годе, когда я уже заканчивала школу, ЕГЭ, вся вот эта история.

Тогда первый раз я поняла, что я ей не нужна. Ну, вот в тот момент, что ей, в принципе, пофиг, что чувствую я, что испытываю. Ей важно было быстренько вырваться от отца. Я ее сейчас тоже взрослая понимаю отчасти. Она там с ним с 12 лет, они дружили, потом я родилась. И вот какая-то такая вся история, я пыталась с ней разобраться, но как-то вот не получается. Я и к психологам ходила, и к гипнологам, и что только ни делала, но пока все безрезультатно.

С.НАСИБЯН: А что было бы результатом, Тань? Вот вы говорите безрезультатно, а что было бы для вас результатом? Вот мы сейчас с вами поговорим, и что было бы для вас результатом, хорошим результатом нашего с вами общения?

ТАТЬЯНА: Мне бы хотелось, чтобы, когда она звонит, я не испытывала, ну, чтобы мы с ней общались спокойно, я бы встала на роль дочери, а не матери. Вот у меня сейчас ощущение, что роли у нас как бы поменяны уже давно. И мне хочется, чтобы мне звонила мамочка, спрашивала, как у меня дела, не грузила меня какими-то непонятными проблемами, вопросами. То есть ласка, забота, любовь.

С.НАСИБЯН: Отлично. Вы бы хотели, чтобы она была ласковая, заботливая, любящая?

ТАТЬЯНА: Да.

С.НАСИБЯН: Так, мы с вами сейчас поговорим, а мама станет ласковая, заботливая и любящая. Ну, что же, я думаю, вы сделаете мне колоссальную рекламу, если так произойдет. Давайте попробуем поговорить. Дорогие радиослушатели, сейчас все внимательно прильните прямо к вашим радиоприемникам, будет происходить чудо.

Так, Тань, а в чем виноваты перед мамой? Вот просто говорю, а вы, не задумываясь, отвечаете.

ТАТЬЯНА: В том, что я лучше нее. Не знаю, это первое, что пришло в голову.

С.НАСИБЯН: Отлично. Первое, хорошо. В том, что вы живете лучше, чем она, так?

ТАТЬЯНА: Да, наверное, да.

С.НАСИБЯН: Отлично. А в чем выражается тот факт, значит, вам сейчас 30, насколько я понимаю?

ТАТЬЯНА: Да.

С.НАСИБЯН: В чем выражается тот факт, что вы живете лучше, чем она, сейчас, когда вам 30?

ТАТЬЯНА: Хорошо, смотрите, первое, что я, во-первых, у меня семья нормальная, не такая, в какой жили мы.

С.НАСИБЯН: То есть ваша семья лучше, чем то, что было у нее с мужем.

ТАТЬЯНА: Да.

С.НАСИБЯН: Хорошо, здорово. Вам 25, чем вы живете лучше, чем ваша мама? Может быть, то же самое, кстати.

ТАТЬЯНА: У меня так же и семья, то же самое, я только родила ребенка, все хорошо.

С.НАСИБЯН: Вы счастливая мама. Так, вам 20, в чем вы виноваты, чем вы живете лучше, чем ваша мама?

ТАТЬЯНА: Я молодая, еще, извините, но не (неразборчиво) свою жизнь, условно.

С.НАСИБЯН: Вам 15, чем лучше, чем мама живете?

ТАТЬЯНА: У меня есть всегда выбор еще, я могу шагнуть как-то по-умному, не так, как она. Она уже, не знаю, не может сделать.

С.НАСИБЯН: Вам 10, Тань, чем вы лучше, чем ваша мама живете?

ТАТЬЯНА: Нет, не знаю. Вот 10, когда я чувствую как бы…

С.НАСИБЯН: Но чувство вины уже было на тот момент?

ТАТЬЯНА: Вот сейчас как-то пустота, как будто не было.

С.НАСИБЯН: Может быть, и не было, так, хорошо, прекрасно. А давайте сейчас оставим так, как будто 10 это там, где еще этого чувства вины не было. А в 15, заметьте, оно уже есть.

ТАТЬЯНА: Да, я прямо прочувствовала внутри вообще это состояние.

С.НАСИБЯН: Хорошо. Тогда давайте снова в 10. Вот, что в 10? Где мама, как мама, как вы с ней строите отношения, с мамой?

ТАТЬЯНА: Мы дома вместе, папа где-то на работе, она готовит, я делаю уроки. Как бы все нормально, дома тепло, уютно, спокойно, все в порядке.

С.НАСИБЯН: Почему мама не пристает к вам со своими проблемами?

ТАТЬЯНА: Ну, потому что я ребенок.

С.НАСИБЯН: Конечно, так, вы ребенок. И вот эта позиция – вы ребенок, а мама взрослый, как вы ее ощущаете?

ТАТЬЯНА: Ну, в тот момент, ну, как-то все на своих местах, хорошо, нормально.

С.НАСИБЯН: А еще обратите внимание, вы занимаетесь своими делами, а мама своими.

ТАТЬЯНА: Да.

С.НАСИБЯН: Вам не интересно, что делает мама?

ТАТЬЯНА: Ну, нет.

С.НАСИБЯН: Но вдруг в какой-то момент их отношения с папой, они начали, ну, не просто портиться, возможно, они никогда не были прекрасными, но вы начали участвовать в этих конфликтах. Вас как будто бы вовлекали в эти конфликты.

ТАТЬЯНА: Да, так и есть.

С.НАСИБЯН: Только смотрите, вас вовлекали… Да, да, конечно, так и есть. Сейчас, я же сказал, чудо будет. Так вот смотрите, вас вовлекали, но, самое главное, что ваша ответственность заключается в том, что вы вовлеклись, Тань. Вот ваша ответственность в том, что вы вовлеклись. А что значит, вовлеклись? Вам это стало интересней, чем ваша собственная жизнь на какой-то момент, на какой-то этап.

ТАТЬЯНА: Да, почему-то.

С.НАСИБЯН: И вот отсюда, ну, я понимаю, я догадываюсь, я могу даже те фразы повторить, которыми ваша мама вас вовлекала в эти отношения, в эти конфликты. Но не будем сейчас мы этого делать, потому что это не столь важно. Но мама точно смогла бы найти эти фразы, мама точно смогла бы найти эти слова, через которые она бы смогла донести до вас, что вы, в общем-то, тоже в этом виноваты, в том, что он с ней делает, или почему она терпит.

ТАТЬЯНА: Ну, да, из-за нас. А на тот момент уже вторая сестра появилась.

С.НАСИБЯН: Да, да, ну, мы не берем сейчас вторую сестру, она говорит вам, тем более что вы старшая.

ТАТЬЯНА: Ну, да, я не могу от него уйти, потому что у меня есть вы, дети.

С.НАСИБЯН: Да, да. Но вот в этот момент вы как будто бы приняли для себя какое-то решение. Знаете, решение о том, что я не могу быть счастливой, пока мама не станет счастливой.

ТАТЬЯНА: Блин, ну, да, логично.

С.НАСИБЯН: Вот этой девочке, Тань, разрешите быть счастливой без мамы, без папы, без детей, без мужа, без никого. Ей лет 12 всего-навсего, и она может делать то, что она хочет делать. Он может делать то, что ей хочется, то, что ей нужно делать, то, что ей необходимо делать, потому что вот 12 это тот самый возраст, когда у нее начинает формироваться ее собственная идентичность. Вы как будто бы забрали у нее эту возможность, у этой девочки.

ТАТЬЯНА: Да.

С.НАСИБЯН: Тань, прервемся и через две минуты продолжим, побудьте с этим, хорошо?

Да, Тань, продолжаем.

ТАТЬЯНА: Да, ну, это я сейчас просто так подумала обо всем. Она сама живет с бабушкой сейчас, ну, со своей мамой, условно говоря, с моей бабушкой и с сестрой третьей уже, она от другого отца, они там живут втроем уже много лет. И она периодически даже проскальзывает – вот, зачем тебе муж, мы можем жить все вместе, зарабатывать. Я просто сейчас все это свела в одно. Насколько она, ну, получается, она, может быть, неосознанно, конечно…

С.НАСИБЯН: Абсолютно точно.

ТАТЬЯНА: Не хочет, чтобы кто-то был счастливее нее как бы. И то же самое с младшей сестрой моей, которая родная, она тоже с мужем живет в другом городе, там тоже вот эти как бы натягивания. Но у нее больше с сестрой все-таки, она мать. А вот со мной у нее прямо поменяны роли конкретно. Я (неразборчиво) панические атаки на двоих были с детства. У нее в 10 лет были в молодости, «скорая» каждый день, а у меня лет с 4, с 5. И вот вместе с ней вот это вот все, как бы все на двоих, условно говоря, было. Я прямо выросла в самый такой тяжелый период.

С.НАСИБЯН: Ну, смотрите, вы, во-первых, действительно, выросли в тяжелый период, потому что и мама в это время, она была в том возрасте, когда вообще не знала, как быть мамой.

ТАТЬЯНА: Да.

С.НАСИБЯН: И она, конечно же, на вас училась, ну, а уже на младшей сестре все более-менее сложилось. Тань, вот смотрите, что порекомендую. Сделайте простую практику. В ближайшие пару недель повспоминайте себя вот в этом возрасте с 10 до 15, ну, в 12, в 13 лет. И повспоминайте вот, что хотелось вам тогда, и сделайте. Это простые вещи – поесть мороженое в парке, в кино сходить одной или с подругами погулять, ну, что угодно. Но попробуйте просто возвращать. Ваша задача как будто бы вернуться в это детство и прогуляться, побыть с этой девочкой Таней, которой 12-13 лет. Потому что ей там, действительно, сложно, действительно, трудно, вы точно сможете с этим справиться.

ТАТЬЯНА: Да, я согласна с вами. Хорошо, я поняла. Спасибо большое.

С.НАСИБЯН: Просто поделайте это. Вам спасибо большое, Тань, спасибо, что звонили.

ТАТЬЯНА: Ой, Сергей, а можно один вопрос?

С.НАСИБЯН: Конечно.

ТАТЬЯНА: А вы базовый курс когда-нибудь онлайн будете вести?

С.НАСИБЯН: Нет, его невозможно провести онлайн. Это тренинг, который я буду всю жизнь вести только в зале, правда.

ТАТЬЯНА: Понятно, значит, надо ехать.

С.НАСИБЯН: Поэтому находите возможность. Но, увы, это просто невозможно.

ТАТЬЯНА: Поняла, хорошо.

С.НАСИБЯН: Постольку, поскольку он как раз провокативный, а я всегда говорю, что провокативный метод работает только в зале.

ТАТЬЯНА: Поняла. Спасибо. Всего доброго вам.

С.НАСИБЯН: До свидания, спасибо вам. Что же вопрос Анастасии. «Мужчина в последнее время замкнулся, не стремится проводить время. Говорит, что любит, но очень много проблем. И это правда, я знаю эти проблемы. Как себя вести? Не могу находиться в этом подвешенном состоянии. Не чувствую, что любима. Уходить?»

Ну, вы знаете, как, если вы начинаете это чувствовать, то это означает, что какой-то частью вы уже ушли. Вы не задаете вопроса из состояния, в котором вы рядом с мужчиной или за мужчиной. Если вы начинаете задавать этот вопрос, то вы как будто бы просите разрешение на уход, но уже задним числом.

Да, Анастасия, я бы сказал, что нужно уходить, и, возможно, благодаря этому уходу, пробудится ваш мужчина и очухается, и поймет, что он теряет. Вот скажу так. Так что же, вернемся через некоторое время.

Вы знаете, мне пишут и говорят, что даже слушать эти истории помогает. Поэтому мне приятно и приятно, что моя работа нужна, и приятно, что я люблю свою работу, которая нужна людям, так что я приглашаю вас в эфир.

А мы сегодня как-то так зашли на такое пространство отношений и говорим об отношениях не только между мужчинами и женщинами, но и с самим собой, и вот был у нас разговор про отношения с мамой. И, конечно, действительно, я уже даже знаю, какой фильм я порекомендую сегодня в конце эфира.

Потому что в отношениях с родителями нам достается огромное количество нереализованных мечтаний наших родителей, ну, и нашим детям наших мечтаний, безусловно. Мы, конечно же, сталкиваемся, как сейчас модно говорить, с непроработанными травмами и комплексами своих родителей, и наши дети с этим сталкиваются. Поэтому детско-родительские отношения не всегда столь радужны и безоблачны, как хотелось бы.

Конечно, когда рождается ребенок, первое, что обещают себе родители, быть самыми лучшими родителями на земле, и быть очень бережными, быть очень аккуратными. Но, поверьте, как я начал сегодняшний эфир, дети всегда найдут способ стряхнуть с нас блаженную пыль нашего просветления или одухотворенности и, так сказать, честно посмотреть на то, кто мы есть на самом деле.

Поэтому, ребята, не пытайтесь быть идеальными родителями, и тогда вы не будете навязывать своим детям идеального взросления, мы не будем требовать от своих детей, чтобы они были идеальными.

И, конечно, нам всегда очень сложно смотреть на то, как наш сын или дочь, ну, не знаю, не соответствуют нашим ожиданиям. А мы, конечно же, всегда хотим для наших детей самого лучшего, самых лучших школ, самых лучших игрушек, самых лучших мужчин и женщин им в пару, ну, так всегда бывает.

Ну, что же, у нас есть звонок. Добрый вечер.

НАТАЛЬЯ: Здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте.

НАТАЛЬЯ: Меня зовут Наталья, мне 42 года, я из Москвы.

С.НАСИБЯН: Отлично, Наталья.

НАТАЛЬЯ: Сергей, вот такой вопрос, он тревожит меня давно. Получается, это вопрос, как краски из детства. Так вышло, что с раннего возраста, со времен детского сада мне всегда хотелось взять что-то лишнее. То есть лишний листочек бумаги, ну, вот, чтобы у меня было запасное, ручки, блокноты, карандаши, различные открытки, коробки. Хотя со временем я уже понимаю, что всего достаточно, что это не нужно, что это лишнее, что, в принципе, вообще нет в этом необходимости. Тем более, уже в таком возрасте, как 42 года, то есть «стоп» пора сказать. Потому что есть хорошая работа, возможность просто купить.

Но все равно на любых мероприятиях, в ресторанах просто беру лишние зубочистки, салфетки. Ну, вот такая ситуация. Мне самой даже (неразборчиво) об этом говорить, потому что всему свое время. Ну, и как мне с этим справиться?

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, вот давайте, Наталья, разберемся. То есть вы это все, куда несете?

НАТАЛЬЯ: Домой.

С.НАСИБЯН: Так, и что вы с этим там делаете?

НАТАЛЬЯ: У меня все это хранится, а потом раздается. Раздается в поликлиники, в сады детские, в школы, то есть, я потом все это отдаю. Но зачем я это беру, я сама не понимаю.

С.НАСИБЯН: Ну, давайте мы прямо сейчас с вами как раз об этом и поговорим. Вот вы берете, ну, например, давайте, вы берете салфетки из ресторана или зубочистки, как вы сказали.

НАТАЛЬЯ: Да.

С.НАСИБЯН: Вот вы их взяли, и что вы чувствуете в этот момент?

НАТАЛЬЯ: Я чувствую радость.

С.НАСИБЯН: Отлично. Видите, как мало нужно, чтобы вас порадовать. Хорошо. Я сегодня с женой ругался, вы знаете, покупали подарок моей сестре, когда ехали на Масленицу, мне продавец говорит – вам пакетик дать? Ну, соответственно за отдельные деньги. Я говорю – нет. Жена говорит – да. Я говорю – нет, она говорит – да. Потому что, ну, я не считаю, что нужно покупать бумагу, зачем ее покупать. А она считает, что надо. Вот она радуется, когда покупает. Ну, вот, казалось бы, я не знаю, 200 рублей, сколько стоит этот пакетик бумажный, я мог бы, конечно, доставить радость жене, но не купил, понимаете. Если бы я знал, что это лучше, чем бриллиант, конечно, было бы здорово.

Смотрите, вы получаете радость. Отлично. Вот вы ее почувствовали. Вы пришли домой с этим, я не знаю, кладом просто-напросто скопленных зубочисток или чего-то там еще. Так, что делаете?

НАТАЛЬЯ: Дальше мне нужно их кому-то отдать. То есть получается, что это только временное удовольствие, то есть очень быстрое получение вот этого удовольствия. Надо это дальше куда-то отдать, то есть, чтобы это не оставалось. Вот такая у меня ситуация.

С.НАСИБЯН: Ну, то есть вы не как Плюшкин гоголевский, да?

НАТАЛЬЯ: Нет, нет, не как Плюшкин.

С.НАСИБЯН: Вы его не собираете и не чахнете над этим, как царь Кощей?

НАТАЛЬЯ: Нет.

С.НАСИБЯН: Хорошо, Наташ, а где тогда страдание? Пока вижу только радость. Вот смотрите, берете – радуетесь, отдаете – радуетесь. А страдаете, где?

НАТАЛЬЯ: Ну, страдаю от того, что является ли это началом чего-то неправильного. Потому что любое действие тоже, например, если я беру лишнее, то, значит, я забираю у кого-то тоже необходимое. Потому что тоже количество определенное в тех же блокнотах, предположим, на каком-то мероприятии, оно дано для каждого участника, а я беру лишнее. То есть я все равно потом…

С.НАСИБЯН: Меня тут смущает только одно, вы берете не для себя, вот, в чем дело. То есть вы как будто совершаете некое действие, которое, вот, если, например, вы взяли где-то на каком-то мероприятии или на тренинге взяли блокнот и принесли его мне, вы как будто бы меня с этим тренингом немного связали. А в чем эта ценность я пока не могу уловить.

Если бы вы это брали себе, а потом жадничали, или, например, шведский стол, подходите и набираете там еды, которую вы и есть даже не собираетесь. Но одно дело, когда вы ее набрали у себя и потом выбросили, а, например, другое дело, вы ее взяли и кому-то передали, это немножко разные вещи. Но вы пугаетесь так.

Ну, слушайте, вам 40 лет, у вас это началось, как вы говорите, с детства и пока ни во что не развилось страшное, что вы паритесь, зачем вы паритесь?

НАТАЛЬЯ: Понятно.

С.НАСИБЯН: Вот вы там где-то в другом месте паритесь, Наташ, вот, в чем дело, вы бы иначе не позвонили бы мне.

НАТАЛЬЯ: Я парюсь из-за того, что как бы не переступить эту черту. Начинается же все с малого, а потом это может развиться во что-то иное.

С.НАСИБЯН: Ну, подождите, откуда вы эти слова-то говорите? Вас как будто кто-то предупреждает об этом. Вы про что? Вот что вас там пугает? Ну, хорошо, перерастет это во что-то большее, во что?

НАТАЛЬЯ: Ну, может перерасти в какие-то, может быть, какие-то иные действия, которые связаны там, может быть, какое-то преступление.

С.НАСИБЯН: Ну, в смысле вы можете что-то украсть? Да не можете, поверьте мне.

НАТАЛЬЯ: Вот спасибо за эти слова, потому что…

С.НАСИБЯН: Иначе вы бы уже воровали все это время. Нет, не переживайте вы об этом так. Вы на эту тему просто перестаньте так, ну, вот такими, уж простите мой моветон, заморачиваться. Ну, потому что есть у вас какая-то привычка.

Вот я сегодня покупал подарки, когда ехал к семье, ну, и там соответственно, как мы выбираем подарки обычно, либо это совершенно ненужные вещи, которые мы дарим друг другу, что проблема большая, я так не люблю, и поэтому я старался как-то купить подарки, ну, много было детей, племянники, внучатые племянники и так далее. И вот там одному, условно говоря, футболку, другому эспандер, третьему еще что-то.

Я подумал про своего папу, моему папе уже очень много лет, у моего папы никогда не было хобби. Вот, сколько, мне 50, я никогда не видел, чтобы мой папа был увлечен хоть чем-нибудь. Он не пьет, не курит, ему бессмысленно дарить зажигалки, сигареты, алкоголь, он никогда не рыбачил, не водит машину, не собирает марок, ничего, понимаете. У человека нет никаких увлечений. А у вас есть прекрасное увлечение – вы собираете зубочистки, салфетки, ну, собираете, потом их передаете.

НАТАЛЬЯ: Спасибо, огромное спасибо.

С.НАСИБЯН: Отнеситесь к этому как бы проще. Это не делает вас какой-то, понимаете? А вот ваше заморачивание на эту тему делает вас очень неуверенной. Потому что, если мы берем, вот сейчас передо мной лежит кофе, мне вот принесли кофе, салфетку, палочку для размешивания, сахар и конфету. Я пью кофе без сахара, без конфет, мешать мне не надо ничего, салфетку я тоже не использовал. Ну, как бы я могу это забрать, я уверен, никто же не обидится, если я заберу, никто не обидится, правда? Ну, вот мне это принесли. Могу забрать, могу кому-то передать, могу не забирать, понимаете. А вот, если, например, у меня, я сижу такой, думаю – «блин, надо забрать, надо забрать, а, если я заберу, что обо мне подумают, блин, я все время все забираю», ну, я тогда стану очень странным.

Если бы, я еще раз говорю, я, почему и задал вам вопрос, вы это накапливаете? Вот тут я бы зацепился за накопительство. Но вы говорите, нет, вы это все раздаете, да и раздавайте.

НАТАЛЬЯ: Можно тогда последнюю вот такую ремарку, уточнение сделать.

С.НАСИБЯН: Давайте.

НАТАЛЬЯ: А, если вот, я поняла, что больше беспокоит, что я беру лишнее не только, как в виде вот таких мелочей, но и, например, на работе лишнюю работу. То есть я беру, спокойно ее делаю, но не передаю дальше, потому что мне проще сделать. Ну, это же не проблема это сделать.

С.НАСИБЯН: Да, вот тут как раз уже начинаются сложности, я думаю. Особенно, если вы устаете и, например, не чувствуете себя реально, как сказать, реализованными. Вы не чувствуете, например, что вас ценят. Ну, то есть вы эту работу делаете, а люди вокруг вас, те, которые дают вам работу эту, или те, вместо которых вы эту работу совершаете, ну, они вас не ценят. Вот тогда да, тогда это сложно, тогда вы это зачем-то делаете. С большой долей вероятности вам кажется, что, чем больше вы возьмете обязательств и работы, ну, скажем так, тем лучше к вам будут относиться. Но это неправда.

НАТАЛЬЯ: Вы правы, лучше не относятся.

С.НАСИБЯН: Нет, лучше относиться и не будут. Потому что вы потихонечку приучите этих людей к этому, а толку-то от этого не будет никакого. И вот здесь как раз-таки важно уметь выдерживать вот это состояние, которым вы сомневаетесь. Потому что лучше остаться в этом сомнении и не взять на себя лишнюю работу, чем взять, слово « лишнюю» здесь важно, лишнюю работу, сделать ее, потому что вы, таким образом, получаете некий такой, знаете, как будто бы дозу дофамина какого-то, я, кстати, не знаю, чего там, это надо разбираться. Но вы получаете как будто дозу гормона, и вам становится, знаете, уф, легко. А это становится, потому что вы не выдерживаете напряжения. Вот здесь нужно учиться выдерживать напряжение.

НАТАЛЬЯ: Понятно.

С.НАСИБЯН: Так интересно, я с вами говорю, а сам думаю – я вообще-то сладкоежка. Смотрю на конфету и думаю, я страдаю, что я ее не ем или не страдаю? Так интересно. Не страдаю, но при этом сладкоежка. Понимаете, вот здесь важно как раз-таки обнаруживать вот это напряжение, выдерживаю я напряжение или нет.

Наверное, если бы я был бы голоден, то эта конфета была бы источником калорий, я бы ее хотел всем своим организмом прямо. А конфету, как сладкоежка, я могу хотеть только привычкой. Попробуйте вот как раз не брать на себя лишнюю работу и выдерживать именно это напряжение. А что будет, если я ничего не возьму. Хорошо?

НАТАЛЬЯ: Понятно. Хорошо, спасибо вам огромное.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам. Всего хорошего. Спасибо, что звоните.

НАТАЛЬЯ: Всего доброго.

С.НАСИБЯН: До свидания.

Марина, 35 лет. «Добрый вечер. В последнее время ощущаю сильное раздражение к ребенку мужа. Ему 8 лет, он вроде бы ничего не делает, а от этого мне потом еще самой хуже становится, потому, как понимаю, что мое раздражение к нему не обосновано. Также наблюдаю злобу на всех людей вокруг, транспорт, магазин и даже смотреть на них не могу. Посоветуйте что-нибудь, пожалуйста, как успокоить себя в такие моменты, потому, как мне плохо от всего этого».

Ну, конечно, будет плохо, если вы злитесь на людей вокруг себя. Но тут два момента. Первое, это надо задать, конечно же, себе вопрос, на кого вы реально злитесь. По тому, что вы рассказываете, у меня есть основание полагать, что основную свою злость или основной источник раздражения вашего вы как будто бы исключаете из своей жизни, избегаете выразить ему или ей эту самую злость, и поэтому срываетесь, что называется, на других. Это первое.

Второе. Марин, вот честно скажу, если вы научитесь осознавать свою злость и проживать ее тотально до конца, то под этой злостью неожиданно для себя вы обнаружите очень интересные, сокрытые элементы. И такие, в частности, как, например, любовь, какую-то, знаете, симпатию, доверие. То есть, по сути, приятные, позитивные эмоции, но которые вы по каким-то причинам боитесь проявлять. И, боясь их проявлять, мы часто срываемся на негатив.

Поэтому я вам порекомендую только просто проживать, исследовать эти эмоции, эту злость. И помните, если вы видите реку, вы уже не в реке. Дайте себе право на это чувство, дайте себе право на эту эмоцию, она не делает вас плохой. Вот, что бы я порекомендовал.

Ну, и в конце сегодня я порекомендую фильм, он очень сильно подходит под первую половину вашего вопроса, вашего запроса. Посмотрите обязательно это кино сегодня, завтра.

Только что вы слышали рекламу фильма Урсуляка, я смотрел этот фильм, был на премьере, и не буду делать спойлеров. Но там есть два очень важных момента, которые как раз показывают самую, наверное, главную сложность в отношениях родителей с детьми.

Да, фильм не про родительско-детские отношения, безусловно. Но даже в таком формате фильма про войну, фильма про героизм, про трагедию, никуда нельзя убрать этих отношений родительско-детских. Поэтому, да, фильм стоит того, чтобы его посмотреть, ну, и как раз отметить эти два самых момента. Поверьте, я даже не буду говорить, какие, но вы их увидите.

Ну, что же, а у нас есть звонок. Добрый вечер.

ДИНА: Добрый вечер, здравствуйте.

С.НАСИБЯН: Здравствуйте.

ДИНА: Меня зовут Дина, 40 лет, Москва.

С.НАСИБЯН: Очень приятно, Дина.

ДИНА: Вопрос мой следующий, скорее, проблема. Я считаю, что я нахожусь в очень сложных созависимых отношениях с тем, который, в общем, деструктивно, наверное, разрушает меня. И нужно было какое-то определенное немалое количество лет, чтобы к этому прийти. Но так как по образованию, конечно, (неразборчиво) психологом, но уже делаю какие-то выводы, мы как бы сейчас все под таким влиянием того, что есть интернет, мы можем пользоваться любой литературой.

В общем, из своих наблюдений, в общем, как человек, я надеюсь, не глупый, мыслящий все-таки я делаю выводы, что отношения, в общем, они такие цикличные, они ходят по кругу. И, в общем, есть у меня такие предположения, что я оказалась в паре с нарциссом.

С.НАСИБЯН: Нарциссом, ого. Так.

ДИНА: Вот, собственно, вопрос такой, как можно, это очень сложная, в общем, такая вещь вырваться, потому что, в общем, это не так просто, как может показаться. Это не работает, что просто удали номер, прекрати общаться. Какие-то вещи, в общем, помогите вырваться из этих отношений.

С.НАСИБЯН: Ну, Дина, что я могу вам сказать. Для того чтобы вырваться, как вы выразились, из отношений с нарциссом, надо стать нарциссом.

ДИНА: Вы знаете, но тогда есть большая вероятность того, что ты будешь причинять боль людям.

С.НАСИБЯН: Нарциссу пофиг.

ДИНА: Да нет, ну, слушайте, можно же так заиграться, что остаться им.

С.НАСИБЯН: Что можно?

ДИНА: Ну, можно так заиграться, что, в общем, примеряя маски, можно как-то самому оказаться в этой роли.

С.НАСИБЯН: Конечно. Но там есть один очень важный момент. Нарциссу же, на самом деле, не нужны отношения. Нарциссу хорошо с самим собой.

ДИНА: Ну, естественно.

С.НАСИБЯН: Ему даже не надо, чтобы его любили, ему надо, чтобы он сам себя любил. Смотрите, есть миф про нарциссов. Я боюсь, что вы в какой-то степени стали заложником этого мифа.

ДИНА: Возможно.

С.НАСИБЯН: Дин, дело в том, что нарциссы, вот в психологии непосредственно, как в науке, подразумеваются два типа нарциссических поведений. Первое – это норма нарциссическая, а второе – это патология. Вот в случае патологии мы говорим уже о нарциссическом расстройстве личности, которое находится на границе патопсихологии и уже большой психиатрии.

ДИНА: Ну, это вроде диагнозы.

С.НАСИБЯН: Нет, ну, это, подождите, сначала это все-таки такая акцентуация характера в патопсихологии, а в диагноз шизофренического расстройства или шизофренического спектра мы уже переходим, когда у человека маниакальная начинает развиваться часть нарциссической личности и уже там мания величия, и так далее. Но первое, мы же с вами говорим о первой части, там, где мы разговариваем в пределах нормы.

ДИАНА: Ну, конечно.

С.НАСИБЯН: Дело в том, что отношения с нарциссом очень интересные всегда. Потому что нарциссизм, нормальный нарциссизм, он, во-первых, нам всем помогает достигать целей, он всем нам помогает реализовывать свой творческий потенциал, он всем нам помогает вообще, в принципе, быть душой компании, быть интересным человеком. И самое главное, что нарциссу всегда интересна собственная жизнь. Ну, в смысле ему настолько интересна собственная жизнь, что он ею так живет, что он становится интересным всем остальным. Поэтому в этом нет проблемы, вот поверьте мне, в этом нет проблемы.

Другой вопрос, если этот человек начинает издеваться над вами, и это, поверьте мне, не обязательно должно быть комплексом его. Здесь же ведь важно что, тараканы появляются не там, где, ну, как сказать, где им хорошо, что ли. Тараканы появляются там, где начинает быть грязно. А грязно это в том смысле, что мы оставляем для них еду.

Вот, если предположить, что у него есть какие-то тараканы, но эти тараканы появляются у вас, в вашей жизни и начинают как-то с вами взаимодействовать, вот тут вопрос, какие вы им рассыпаете крошки. Давайте про вас, а не про него.

ДИНА: Давайте.

С.НАСИБЯН: Вот вы, что получаете в результате этих отношений с этим нарциссом?

ДИНА: Ну, во-первых, ну, это человек, который очень наполняет эмоционально, это раз. После этих отношений любые другие кажутся абсолютно пресными.

С.НАСИБЯН: О, да.

ДИНА: Это эмоциональные качели, которые…

С.НАСИБЯН: Есть такое ощущение, да, Дин, когда смотрите на других мужчин, а у этого чувство юмора так себе или вовсе нет.

ДИНА: Да, вообще не интересно.

С.НАСИБЯН: Да, да, а этот не очень как бы образован, а у этого вроде вкус какой-то так себе. Есть же такое?

ДИНА: Нет, нет, наверное, не потому что мы оцениваем как-то, но просто это, знаете, как, ну, в общем, другой градус, другая ступень вообще.

С.НАСИБЯН: Конечно, абсолютно. Что еще вы там получаете?

ДИНА: Ну, в общем, достаточно. Ну, наверное, много положительных моментов, очень много, много лет дружбы. Вот это тоже удивительно, что есть такой базис, который связывает.

С.НАСИБЯН: Конечно.

ДИНА: Ну, возможно, то, о чем я тоже думаю, что, вероятно, во мне тоже есть эти черты, как во всех, наверное, нас они есть, и, наверное, где-то в чем-то я удовлетворяю своего нарцисса внутреннего.

С.НАСИБЯН: Конечно, потому что у вас самый лучший мужчина на свете.

ДИНА: Это правда.

С.НАСИБЯН: Я не сомневался, Дин, конечно. И это здорово, что вы это тоже можете видеть.

ДИНА: Нет, нет, слушайте, я вижу как раз, наоборот, очень хорошее, но я вижу, что какие-то моменты, то есть самая основная проблема, я не думаю, что это только в нарциссических каких-то элементах. Но как только мы подходим к вопросу ответственности, ну, вот такого принятия решения, принятия ответственности, вот здесь начинаются, ну, такие сложности. И вот ровно до момента, вот все, потом, значит, цикл замкнулся, пауза, и все начинается сначала.

С.НАСИБЯН: Ну, давайте разбираться. Дело в том, что я вам говорю, хорошо, что вы это видите, потому что нас с вами слушают многие же.

ДИНА: Это да.

С.НАСИБЯН: И как только вы сказали, что вы в отношениях с нарциссом, поверьте, знаете, у большинства людей – раз, так сразу ухо…

ДИНА: Появился интерес.

С.НАСИБЯН: Да, навострилось так – да, да, мой тоже нарцисс, да, конечно, ну-ка, что там. И поэтому я, это здорово, что вы сказали об этом, что вы в отношениях с нарциссом, вы кормите своего нарцисса, супер, убрали сейчас в сторону.

ДИНА: Конечно.

С.НАСИБЯН: Расскажите мне, а где вы страдаете в этих отношениях и как?

ДИНА: Я страдаю, когда я понимаю, что, опять-таки, это, наверное, вопрос к самой себе опять. То есть, что я хочу из отношений? В отношениях, как я, проанализировав, ну, я взрослый человек, уже поняла, что я, скорее, отдаю, чем беру. Нарцисс берет, но ровно столько, сколько ему нужно.

С.НАСИБЯН: Да, конечно.

ДИНА: Но, наверное, в момент именно, когда ты открываешься, делаешь максимум, прием ты это делаешь сам, с удовольствием, тебя никто не неволит, не тащит никуда силком, это твое искреннее желание, то есть происходит такое обрубание, то есть все, достаточно. И выстраивание личных границ. Хотя как бы я человек такой, который, я тоже прекрасно понимаю, что границы должны быть у каждого свои, это очень важно.

С.НАСИБЯН: Конечно. Ну, смотрите, Дин, вот вы начинаете страдать в тот момент, когда этот человек…

ДИНА: От неприятия, я понимаю, от неприятия. Я думаю, что страдает как раз мой внутренний ребенок. И, наверное, тут нужно разбираться с собой и идти куда-то в детство.

С.НАСИБЯН: Да, да. Потому что это здорово, что вы сами сейчас без моего участия практически анализируете, и сами себе объясняете, находите какие-то инсайты, это очень круто, это самое важное.

Но смотрите, ведь мы начинаем страдать, когда что-то идет не по-нашему. И вот этот вот как раз-таки маленький ребенок, он начинает страдать, ну, как маленькие дети, если ему не дают игрушку, условно говоря, он начинает страдать.

Здесь очень важно, Дин, что вы, действительно, научились определять форму своего страдания, то есть видеть, в каком случае это страдание появляется, как это страдание протекает, как это страдание приходит, и куда оно девается, как вы его контейнируете или канализируете, ну, там еще и так дальше. Но здесь важно просто посмотреть на простую вещь. Ваша задача научиться жить, находясь в отношениях с этим человеком, но при этом жить свою собственную жизнь.

ДИНА: Это обязательно, это непременное условие.

С.НАСИБЯН: Да. Проблема начинается, когда, как сказать, понимаете, проблема эгоизма заключается не в том, что эгоист живет так, как он хочет. Проблема эгоизма, когда эгоист требует, чтобы другие жили так, как он хочет.

ДИНА: Нет, я не могу сказать, что этот человек требует. Он вообще ничего не требует.

С.НАСИБЯН: Я почти уверен, что он ничего не требует, конечно.

ДИНА: Нет, абсолютно, нет, конечно. Он живет свою жизнь и впускает ровно столько, отдает (неразборчиво). Проблема, значит, в том, что мне нужно почувствовать, что это моя проблема.

С.НАСИБЯН: Вот, это ваша проблема. И вот здесь очень важно, чтобы вы начали жить свою собственную жизнь. А именно, выстроили приоритеты, выстроили собственные интересы и начали их реализовывать. Как только вы начнете это делать, вы увидите границу, где у того человека тоже возникает стремление к соединению с вами. До этого момент вы это не увидите.

ДИНА: Вы знаете, но я не могу сказать, что я нереализованный человек. Я человек, который работающий, который в творчестве, и который очень занят. Ну, то есть, у меня нет свободного времени на слезы, на оплакивание или сидение у окна. Нет, конечно.

С.НАСИБЯН: Уверен, что нет. Но я говорю про другое. Смотрите, найдите, ну, как бы свои какие-то элементы, которые приносят вам удовольствие, только вам, не делясь с ним, не надо эти элементы как-то усиливать. Вот просто попробуйте и отойдите чуть-чуть в сторону. Не надо сейчас сразу расходиться.

Если появится пространство для новых отношений, вот тогда имеет смысл новые отношения настраивать. Но сейчас самое важное, это вы правы, настроить отношения с самой собой и вот с этим маленьким ребенком, о котором вы сказали.

ДИНА: Ну, да. Спасибо.

С.НАСИБЯН: Спасибо вам, спасибо за такую мудрость.

ДИНА: Спасибо, благодарю.

С.НАСИБЯН: Вам спасибо, до свидания. Ну, что же, это самое лучшее, когда человек так определяет себя, так анализирует себя легко, и, не укапываясь, находит эти инсайты. Все бы были такие, как Дина, я бы был бы счастлив.

«Добрый вечер. Как избежать эмоционального выгорания в трудовой деятельности?»

Ну, во-первых, в первую очередь, перестаньте заниматься рутинной деятельностью. А второе, друзья мои, ну, правда, не занимайтесь тем, что вам не нравится, и тогда не будет никакого выгорания, и все. Просто занимайтесь только тем, что вам нравится.

Мы с вами вот уже два часа разбираем различные ситуации, в которых вы оказались. И я со всей своей силой, какая у меня есть, что ли, скромной мудростью, которую, я думаю, как-то взрастил за эти годы работы с людьми, стараюсь показать вам определенные вещи, определенные ситуации с другого ракурса. И, вы знаете, наверное, это самое ценное в моей работе, когда человек, вот, как Дина только что, сам задавая вопрос, вдруг начинает видеть, с чем ему нужно работать. Это вселяет большую надежду в нас с вами.

Итак, вопрос. Галина, 38. «Если характер основывается на темпераменте, какая вероятность его изменить?»

Я думаю, что Галина задает этот вопрос на основании прошлой передачи, где я как раз рассказывал о том, что темперамент это врожденное, характер это приобретенное. И, безусловно, я абсолютно согласен с коллегами, которые говорят о том, что характер опирается на темперамент.

Ну, что же, но при этом при всем попробуйте услышать вот что. Характер это всегда набор неосознаваемых защит. А это означает, что он нас защищает. Раз он нас защищает, то всегда нужно разбираться с тем, от чего он меня защищает.

Дело в том, что жить вот в этой самой зоне комфорта, которая нашим характером определена, описана и ограничена, это всегда такое, знаете, выживание, это всегда стратегия выживания. Жить в зоне комфорта, это всегда выживать. А вот за ее пределами, это означает выходить за пределы своих возможностей сегодня, это всегда риск. И поэтому характер нас защищает от боли. Если вы хотите изменить свой характер, вам придется работать с уязвимостью и с вашими способностями эту уязвимость проживать.

Хорошая книжка, кстати, «Антихрупкость» на эту тему, прочитайте, очень вам рекомендую. На мой взгляд, она хорошо рассказывает про то, что такое уязвимость.

Вопрос. «Здравствуйте. Вопрос к психологу. 46 лет, погиб муж почти два года назад. Общих детей нет, а у него остались два сына 20 лет и 10 лет. Забрала их на воспитание свекровь. Мама детей умерла три года назад. Свекровь не общается совсем со мной, детям запрещает. Я страдаю очень, хочу быть рядом с ними, дарить подарки, принимать участие в их жизни, но я не нужна. Осталась совсем одна и сложно начать отношения новые. Как же быть? Марина».

Ну, Марин, смотрите, детям 20 и 10 лет, им уже никто ничего запретить не может. Если они с вами не общаются, они не общаются в силу каких-то своих обстоятельств, запретить им уже никто ничего не сможет. Возможно, вы, действительно, себя сейчас чувствуете ненужной. Я не знаю, сколько вы прожили вместе с этим мужем, наверное, достаточно долго, раз вы так страдаете.

Но понимаете, вам 46, всего 46, и единственное, что вы сможете сделать, для того чтобы перейти в новые отношения, это признать одну простую идею – ваша жизнь в будущем, а не в прошлом. Уберите свое воззрение из памяти и перенаправьте ее в ваши фантазии и в вашу жизнь.

Ну, а на прощание сегодня я хочу порекомендовать фильм, новый фильм вышел с Энтони Хопкинсом, называется «Сын». Фильм про отношения взрослого мужчины с сыном-подростком и со своим уже пожилым отцом. И в какой сложности оказывается каждый из нас.

У фильма нет никакого, знаете, такого хэппи-энда, нет никакой морали. Этот фильм просто показывает, насколько сложными бывают родительско-детские отношения. Ну, я настоятельно рекомендую вам его посмотреть.

Ну, и, конечно же, на следующей неделе жду вас снова в эфире «Маяка» в шоу «Провокация». С вами был Сергей Насибян. До свидания.